Вадим БЕРОЕВ – тихий юбилей прославленного артиста

Игорь ДЗАНТИЕВ

Сорок с лишним лет назад, в 60-е, красавец-мужчина, изображенный на снимке, был известен каждому в Советском Союзе. Кто-то мог не помнить его настоящей фамилии, но для всех родным и близким было его лицо – лицо главного героя всенародно любимого фильма. После выхода этой картины на экраны страны Вадима БЕРОЕВА часто так и называли – майор Вихрь.

После окончания Государственного института театрального искусства им Луначарского Вадим Бероев стал одним из ведущих артистов театра им. Моссовета, много играл на сцене и снимался в кино. Первый советский сериал – «Майор Вихрь» (1967) – принес ему громкую славу и широкую популярность.

Но и в театре он блистал. Знаменитая Фаина Раневская после смерти Бероева отказалась играть спектакль «Странная миссис Севидж», заявив, что кроме Вадима, не может видеть никого своим партнером на сцене.

Всесоюзно известный «майор» был не только талантлив, но и любящим отцом. Трудно даже сказать, во что он вкладывал больше своей щедрой души – в профессиональную актерскую деятельность или в заботу о единственной дочери, которую растил вместе с актрисой Эльвирой Бруновской.

Будучи с театром на гастролях или на съемках фильма, он часто писал своей ненаглядной девочке. Вот фрагмент одного из таких трогательных писем.

Дорогая моя девочка!

Ты, оказывается, болела корью! Солнышко мое. Вместе с тобой болела, наверное, и бабуля. Ей досталось тоже.

Вот смотрю на тебя сейчас (на фотографию) и думаю: а что будет через 8 лет? Ведь ты быстро перегонишь своих родителей. А кем ты будешь? Кем угодно, матрешка, только будь самой собой. И, главное, здоровой.

У нас стало холодно. Вчера шел даже снег. Но уже стало теплее, а завтра, говорят, будет еще теплее.

Жду от тебя письмо. Напиши подробно, что ты делаешь, слушаешься ли ты бабулю, как ты ешь?

Мне все интересно и важно.

Родная моя, как я скучаю по тебе, доченька моя дорогая, целую тебя крепко-крепко сначала в глазки, а потом в щечки. Поцелуй бабулю.

А еще целую твою худенькую ручку и жму ее – ведь ты уже большая.

Твой папа.

11 июня 1966 года.

Дочь Вадима Бероева, ставшая тоже актрисой театра им. Моссовета, столь же страстно боготворила отца и каждую отцовскую вещь. А Вадим Бероев, увлекшийся после рождения дочери фотографированием, больше всего снимал свою любимицу. На одном из таких снимков преданная дочь крепко прижимает к себе туфли своего отца…

Сегодня, 10 января, выдающемуся артисту театра и кино Вадиму Борисовичу БЕРОЕВУ (1937-1972) исполнилось бы 75 лет. Он – самый известный в истории отечественного кинематографа уроженец Осетии. Однако официальному Владикавказу и официальному Цхинвалу не до юбилеев деятелей культуры и искусства. Выборные технологии и собственные должностные амбиции, наверное, большим чиновникам много важнее, а, главное, ближе по духу и роду занятий. В этом жанре они непревзойденные мастера.

Но нетленная история оставляет в летописи славных дел не больших и малых начальников, не умелых фальсификаторов, а тех, кто нес своему народу славу и уважение. Так, как это всегда делал за свою короткую, но очень яркую жизнь Вадим Бероев.

Публикуем с некоторыми сокращениями интервью с дочерью прославленного актера, которое было напечатано восемь с половиной лет назад и которое, надо полагать, не утратило своей актуальности.

*   *   *

Елена БЕРОЕВА: «Отец навсегда останется для меня 35-летним»

Елена Бероева в родном театре у гримерной, которая навсегда останется гримерной ее отца.

– Первый вопрос к вам банальный, но ожидаемый и очевидный – вопрос о вашем отце. Каким он видится вам сегодня, спустя много лет, как человек и артист?

– Как артист он, конечно, совершенно удивителен. Недавно мы с мужем и младшим сыном вновь смотрели «Наш дом» – фильм, который в очередной раз повторяли по телевидению. Папе там 28 лет. Но по своей актерской сути, по своему темпераменту, по уму, по взаимоотношениям с партнерами выглядел он очень убедительно – как артист, за плечами которого долгая творческая биография. А ведь с ним вместе играли мэтры – Папанов, Сергеев. И папа исключительно тонко с ними взаимодействовал, создавая единый актерский ансамбль. Этот фильм повторяют довольно часто, но мы всегда смотрим его с нескрываемым интересом. В фильме молодой Гена Бортников играет роль пианиста. А папа окончил музыкальную школу и сам замечательно играл на фортепиано. Помню, в какой-то момент у нас не было фортепиано, так ему подарили маленький рояль – игрушечный. И он заставлял меня (а я тоже училась в музыкальной школе) на этом рояле пытаться что-то сыграть.

Редкие минуты отдыха. Вадим Бероев и Эльвира Бруновская с дочерью в Крыму.

Отец для меня навсегда остался молодым. Ему как было 35 лет, так и осталось. Именно таким – статным, красивым, привлекательным папа предстает всякий раз в моих глазах и в фильмах, и на фотографиях, и в воспоминаниях. Он мне видится таким, каким меня приучила видеть его мама – он был единственным человеком, которого она любила. Все те годы, когда его нет, а прошло уже более 30 лет, мне всегда не хватало слова «папа». Все эти годы. Сколько его нет, столько и не хватало. Мы с мамой его безумно любили.

– Вы были единственным ребенком в семье?

– Да, единственной желанной девочкой.

– А он, будучи кавказским мужчиной, не расстраивался, что в семье подрастаете вы, что нет наследника?

– Нет, он меня очень любил, боготворил, надеялся на меня. Может, с годами расстраивался дедушка – Борис Борисович Бероев, но это мои ни на чем не основанные предположения. А папа всегда стремился проводить со мной все свободное время. Помню забавный случай, когда нас приняли за супружескую пару. Мне было уже лет 12, и я стала по-взрослому длинной, а он, как всегда, выглядел очень молодо и притягательно. Мы пошли гулять в парк культуры им. Горького. К нам подошла цыганка и говорит: «Давай, я тебе, милый, погадаю». Папа отнекивался, а цыганка не останавливается: «Все у тебя с этой девушкой будет хорошо. Счастье у вас будет и долгая жизнь». Эх, не угадала цыганка. А папа тогда рассмеялся, что она нас приняла за влюбленную пару, «позолотил» цыганке руку, и мы пошли гулять по парку дальше.

– И вот вы по-настоящему подросли и стали актрисой. Насколько на ваш выбор повлияла атмосфера, в которой жила ваша актерская семья?

– Скорее всего повлияла именно творческая атмосфера и постоянный круг людей искусства, которые нас окружали, а не настойчивость родителей. Мама вообще говорила: «В актрисы? Только через мой труп!» Когда папы уже не стало, в 14 лет меня привели в театр, где Анатолий Васильевич Эфрос ставил пьесу Радзинского «Турбаза», и в спектакле нужна была девочка. К нему меня привела наша замечательная артистка Танечка Бестаева, которая стала, таким образом, моей театральной крестной. Эфросу я что-то прочитала, и, видимо, ему приглянулась. Потом он встретился с моей мамой и сказал: «Девочка будет актрисой». После этого мама быстро сникла, деваться ей было некуда, так и определилась моя дальнейшая судьба.

А спустя годы Татьяна Бестаева привела в театр и моих сыновей – сначала Егора, затем Митю. И тот, и другой первые шаги сделали, когда им было по 5 лет в одном и том же спектакле «Пчелка»…

– Если обратиться к вашей творческой судьбе, судьбе уже состоявшейся. Что, на ваш взгляд, за прошедший период вам удалось сделать, а что еще впереди?

– Последняя премьера – это «Заповедник» по Довлатову. Там у меня роль Нателлы. В жизни это очень близкая подруга Сергея Довлатова. Это очень хороший спектакль. Когда Егор посмотрел вторую или третью премьеру, он подошел ко мне и сказал: «Мама, за тобой такая судьба!» Дождалась…

– Егор приходит на ваши спектакли?

– Приходит. Но в последние месяцы он не успел ничего посмотреть, потому что у него важные съемки.

– А вы на его спектакли ходите? Фильмы с его участием смотрите? Какова взыскательная оценка мамы? Только объективно.

– Когда он учился в «щепке», мы ходили на «Вестсайдскую историю» – на его дипломный спектакль, и просто любовались им. А когда начал сниматься в сериалах, и с каждым новым стал набирать и набирать актерского мастерства…

– Вопрос личного свойства. Вы были трижды замужем. Как поступали с фамилией?

– Я свою фамилию, фамилию отца не меняю.

– А почему Егор взял фамилию деда?

– Просто так получилось. И по прошествии лет я считаю, что правильно получилось. А вышло все так. Когда со дня смерти папы прошло двадцать лет, был вечер, посвященный его памяти. Организаторы попросили, чтобы я привела с собой детей. Мите тогда было четыре года, а Егору – четырнадцать. Очень хорош9ий вечер был, много народу, много известных людей. Была Инна Михайловна Чурикова, которая снималась с отцом, другие артисты. Под конец нас троих вывели на сцену. Егор зажался, а Митька стоял, рассматривал всех в зале, улыбался всем. Меня попросили сказать несколько слов. И я в переполненный зал сказала: Меня зовут Бероева Елена Вадимовна. Вот это Бероев Егор Вадимович, а вот это Бероев Дмитрий Вадимович. Я думаю, что у папы продолжение будет, и оно уже есть». После этих слов Чурикова, очень тепло относившаяся к отцу, сидела совершенно обалдевшая. А мне говорят: «Пойдем, пойдем, она хочет с тобой познакомиться».

– Вы до этого не были знакомы?

– Нет. Я подошла к ней, а она взволнованно говорит: «Леночка, простите, пожалуйста, как так получилось, что вы все трое – Бероевы, и все трое – Вадимовичи?» Я говорю: «Так вышло, что мой первый муж – Вадим, и второй муж – Вадим. Поэтому дети у меня Вадимовичи. А фамилия у них – Бероевы, потому что никаких других фамилий я им не давала».

– Это здорово. Ваш отец, Вадим Борисович Бероев, продолжает жить на сцене и на экране в вас и в ваших детях…

– Хотя однажды Егор на просмотре в театре назвался какой-то другой фамилией – чтобы его не за фамилию деда взяли. Причем, выбрал себе какой-то смешной псевдоним. Ног его быстро раскусили. По-моему, Аня Вознесенская сказала ему: «Ты же – одно лицо с Вадиком Бероевым».

– А вот «Новая газета» написала, что он внешне не похож на своего деда, но похож манерой поведения.

– Нет, он похож. У него не только очень много папиных манер, у него и взгляд, и фигура – ну, абсолютно точная фигура моего отца. Сейчас, правда, растет молодое поколение, которое не знает «Майора Вихря». И они не будут смотреть такой фильм, а будут смотреть какие-то боевики.

А вот мое поколение до сих пор трепетно относится к культовому фильму тех времен.

Моя подруга, Таня Рудина, крестная мама Мити, вспоминает, когда шел «Майор Вихрь, ей было семь лет, и она целовала экран телевизора, и была просто влюблена в фильм и в моего отца. А народный артист СССР Лев Дуров свою дочь Катю, ныне тоже известную актрису театра на Малой Бронной, до 15 лет заставлял смотреть каждый телепоказ этого фильма. И еще приговаривал: «Смотри! Это – Бероев!» А потом она уже сама с удовольствием смотрела.

– Вы были когда-нибудь на родине предков своего отца – в Осетии?

– Была. Но давно, еще с бабулей покойной, маминой мамой. Мы были у Зинаиды Эдуардовны, мамы Вадима. Уже Борис Борисович умер, и она попросила, чтобы мы приехали. А все мое детство прошло в Алуште, где они поначалу жили. Там Борис Борисович работал главврачом в санатории. Об этом времени у меня остались смутные, но очень теплые воспоминания. Затем Борис Борисович решил переехать во Владикавказ, на родину. И когда мы приехали с бабулей туда, со мной познакомился двоюродный брат папы и две его дочки – Нелли и Элла.

– Что для вас входит в понятие «лицо аланской национальности»?

– Для меня это мой отец, я, мои дети, Татьяна Бестаева… У нас в театре есть такой артист, Андрюша Попов. Когда он учился в Щукинском училище при театре Вахтангова, там была осетинская студия. И он до сих пор вспоминает, какие там были потрясающие ребята и девушки – великолепные друзья и товарищи.

Аланские корни, безусловно, тянутся к моим родственникам. Тут под Москвой живет наш замечательный мужчина – не знаю, насколько близкий, но Бероев. Когда Егор обвенчался с Ксенией Алферовой, и это событие отмечали в ресторане, то пригласили и его. Он часто звонит нам, потрясающе добродушный человек и неизменно веселый. Его сын тоже учится сейчас в Щепкинском училище – там осетинский курс. Так что Бероевы получают театральное образование исключительно в ГИТИСе и в училище при Малом театре.

Надеюсь, что фамилия Бероевых на театральной сцене и в кино будет всегда. И будет звучать гордо!

Игорь ДЗАНТИЕВ,
газета «Столичная» (Владикавказ), 26 августа 2003 г.