«Эдельвейсы Гизельдона»

Так называется книга Людмилы Шуваевой, только что вышедшая в свет в издательстве им. В.А.Гассиева при поддержке Главы республики Таймураза Мамсурова и обещающая стать раритетом. Ибо тираж ее невелик – 700 экземпляров, а содержание этой документальной повести связано со строительством Гизельдонской высоконапорной гидроэлектростанции в Северной Осетии в 1927-1934 годах.

С именами людей, создававших своим умом и руками удивительное произведение инженерной мысли. Потомки строителей ГизельдонГЭС хранят в семейных архивах бесценные реликвии тех лет. Теперь эти архивы пополнит поистине не менее бесценный труд автора, завершающийся перечислением 340 фамилий и имен участников строительства. Амбаловы… Амбарцумовы… Багаевы… Габараевы… Габолаевы… Доевы… Словом, от А до Я не только никто не забыт в этом списке, но против многих фамилий еще и уточняются должность, профессия, награды за труд: рабочий, инженер-проектировщик, инженер-гидротехник, электромонтер, землекоп, откатчик, бурильщик, машинист станции, тоннельщик, слесарь…

И, конечно же, на верхней строчке в этом списке – имя первооткрывателя Гизельдона Циппу Байматова, с очерка о котором и начинается книга. Помню, как в очередной раз из Москвы на мое имя в редакцию пришла довольно увесистая бандероль, распечатав которую увидела предлагаемую Людмилой Николаевной Шуваевой статью о Циппу Байматове и тот самый солидный список строителей ГизельдонГЭСа, составленный по материалам семейного архива Шуваевых (отец Людмилы Николаевны был начальником технического отдела стройки), а также по материалам газет «Власть труда», «Пролетарий Осетии», по воспоминаниям участников строительства.

Статья о Циппу Байматове была опубликована в номере «СО» за 2 февраля 2008 г. Что же касается списка, то, связавшись тогда по телефону с Москвой, постаралась объяснить Людмиле Николаевне, что за неимением места на газетной полосе целесообразнее воспользоваться журнальным вариантом.

Не предполагала, что тот наш давний разговор получит продолжение спустя шесть лет под яркой книжной обложкой!

Но именно с тех пор у «СО» установились творческие и дружеские связи с Шуваевой. Посылая очередные свои материалы в редакцию газеты, Людмила Николаевна сообщала, что, оказывается, «Северную Осетию» читают за пределами республики – в Ростове и Минске, Санкт-Петербурге и Вильнюсе, Калуге и в других городах, откуда на ее имя приходят отклики от бывших коллег, земляков, друзей.

«СО» для меня часть моей малой родины, по которой я очень тоскую и которую хочу запечатлеть в воспоминаниях, ведь они могут исчезнуть со мною навсегда, о людях, событиях, фактах, живущих в моей памяти».

Вот и на сей раз строки, написанные неравнодушной рукой нашего давнего автора, продиктованы сердцем: в память о строителях гидростанции, среди которых был и отец Людмилы Шуваевой – Николай Алексеевич.

«Одно из самых прекрасных мест в Северной Осетии – это ущелье реки Гизельдон. Из Владикавказа туда можно попасть по хорошей асфальтированной дороге, которая, начавшись в самой старой части города, поведет вас на запад. Сначала вы пересечете знаменитый Терек с тихими и спокойными зеленовато-прозрачными водами в зимнее время. Летом они превращаются в бурный и мутный поток, стремительно несущийся к Каспию. За Владикавказом дорога идет параллельно Главному Кавказскому хребту и через семь километров, миновав осетинское село Гизель, круто поворачивает на юг. Далее дорога пойдет по берегу реки Гизельдон. Там, где к Гизельдону присоединится его приток Геналдон, дорога снова поворачивает на запад. В конце долины, там, где горы снова тесно приближаются друг к другу, начинается одно из красивейших на Кавказе ущелий. Его вертикальные склоны образуют тесный проход, на дне которого шумит горный поток. Высоко вверху стены ущелья отполированы водами реки, пробившей за миллионы лет путь к теперешнему ее руслу. Дорога бежит дальше и неожиданно прерывается железными воротами, за которыми видно довольно большое здание с буквами на его фронтоне – ГГЭС. Это Гизельдонская гидроэлектростанция, интереснейшая по инженерному замыслу, построенная здесь в тридцатые годы двадцатого века».

А далее лирические воспоминания: «Меня неудержимо тянет сюда. Летом, когда в ущелье, прогретом солнцем, цветут белые, розовые и фиолетовые скабиозы, а ветер доносит приторно-сладкий запах горных азалий, когда в лесных чащах, громоздящихся по южному склону, отцветают фарфорово-белые ландыши и таинственные анемоны, я люблю медленно, любуясь красотой этого удивительного уголка Кавказа, прислушиваясь к пению птиц, брести по извилистой дороге от Кобана до Кахтисара. Я обязательно останавливаюсь у здания электростанции, вглядываясь в пенящийся поток воды, вдыхая свежий, озонированный воздух, и слушаю шум турбин. И в моем сознании оживают картины прошлого, к которому меня тянет все больше и больше по мере того, как я становлюсь все старше. Почти не осталось свидетелей событий, разворачивавшихся в этом уголке Северной Осетии в те далекие годы. Даже дети непосредственных участников строительства Гизельдонской гидроэлектростанции стали пожилыми людьми. Но я знаю, как они трепетно относятся ко всему, что связано с далеким прошлым их родителей. Я посвящаю свое повествование тем, кто строил Гизельдонскую гидроэлектростанцию. И сейчас, и много лет после нас, люди будут с благодарностью принимать энергию их труда, зримую в свете обыкновенной электрической лампочки или в грохоте электромоторов на заводах и фабриках. Электроэнергия Гизельдонской ГЭС определяет работу ряда предприятий Северной Осетии. Влившись в поток единой энергетической системы России, она, может быть, достигнет и моего дома, который сейчас так далек от моей Родины – Осетии».

«Инженеры». «Тоннель». «Плотина». «Станция». «Прощание с Гизельдоном»… – в каждой из глав документальной повести ощущается не только дыхание времени, но и биение авторского сердца в унисон с эпохой. Ибо работая над книгой, Людмила Николаевна вновь, но более осознанно, по ее словам, осмыслила пережитое и «встретилась» со всеми, кого когда-то знала, назвав свою книгу своеобразным памятником им всем.

«Для меня Гизельдон – это некий романтический образ, который всегда был со мной с раннего моего детства. Гизельдон – это люди, окружавшие меня в своих рабочих одеждах, с большими, обветренными руками. Гизельдон – это ласковые, внимательные и любящие глаза моего отца, это ласковые руки матери, обнимавшей меня и обращавшей мое внимание на красоту окружающего пейзажа. Гизельдон – это друзья моего отца, склонившиеся над чертежной доской и до хрипоты спорящие над какими-то проектами. Это веселые девушки, работающие на компрессорах или на ситах, просеивающих песок, не забывающие сказать мне несколько добрых слов. Это торжество кумачовых праздников со звуками духового оркестра, от ритмов которого так учащенно билось сердце. Это – молодость моих родителей, ностальгией по которой, как это ни странно, я страдаю по сей день. Это счастье моего детства».

…В один из моих приездов в Москву я набрала номер домашнего телефона Людмилы Николаевны Шуваевой. Напросилась в гости, очень уж хотелось поближе познакомиться с человеком, чьи публикации в моей родной газете вызывали бурную ответную реакцию читателей. Помню, передала ей приветы от всех, кто звонил, кто спрашивал, как связаться со своей бывшей землячкой и поблагодарить ее за неостывающую с годами любовь к Осетии. При прощании Людмила Николаевна произнесла: «Из окна моей многоэтажки не видно гор, но стоит поднять глаза к облакам, как я мысленно вижу их снежные вершины». Теперь она увидела и эдельвейсы Гизельдона. Спасибо ей великое за это.

Н.БЕТЧЕР
«Северная Осетия», 14.08.2014