Малый театр для больших артистов
В 1931 году на учебу в Москву в ГИТИС приехали молодые юноши и девушки из Осетии. Это была первая осетинская театральная студия. С тех пор российская столица стала постоянной кузницей национальных кадров для двух осетинских республик. Будущих артистов готовили для Осетии также театральные училища при Малом театре и театре Вахтангова.
В 1972 году в Цхинвале был произведен набор студентов в высшее театральное училище им. Щепкина при Малом театре Союза ССР. Через пять лет, успешно завершив учебу и сыграв в дипломных спектаклях, профессиональными артистами стали 16 представителей Южной Осетии, причем четверо из них были выходцами из Кударского ущелья – Сурен Хугаев, Арина Тедеева и Эльвира Тедеева из Квайсы, а Лева Битиев из селения Цон.
Но еще раньше жители Цхинвала и Квайсы познакомились с мастерством молодых осетинских артистов, которые в 1975 году приехали на родину с творческими отчетными концертами. В этой волнующей для них поездке наших ребят опекал один из московских наставников осетинской студии, народный артист России Виталий Коняев, широко известный в стране по исполнению главной роли в фильме «Тишина».
Впоследствии многие из выпускников училища им. Щепкина добились ярких успехов на сцене осетинского театра. Сурен Хугаев стал заслуженным артистом РФ, Аслан Таугазов – заслуженным артистом РСО-Алания. Они и сегодня продолжают свою творческую жизнь в искусстве, как и Фатима Тадтаева и Циснари Биченова.
Ровно через тридцать лет после того памятного выпуска мы беседуем с Виталием КОНЯЕВЫМ в его гримерной в Малом театре и вспоминаем о тех незабываемых годах.
– Я хорошо помню осень 1972 года, когда в нашем училище появилась группа интересных, фактурных ребят и обаятельных девушек. Они приехали из незнакомой мне тогда Осетии. И первое, на что я обратил внимание, у них у всех были очень добрые глаза.
Курс был дружным, старательным, но некоторые ребята – с невообразимо гордым характером и своими представлениями о мужской чести. Был такой случай. Когда мы репетировали танец-поздравление, в финале которого надо исполнить поклон, то один из студентов категорически отказался это делать. «А я не буду наклонять голову!» – сказал он. «Почему?» – спросил его я. «Потому что я алан, а аланы голову не склоняют!» – с достоинством ответил он. Это был Джумбер Джагаев, мощный парень и, как потом оказалось, очень яркий и симпатичный человек.
– Почему вы помните этот случай столько лет?
– Потому что запоминается то, что редко встречается, что интригует. А такими интересными личностями были все осетины. Когда мы предлагали им делать сценические упражнения, то они исполняли их с такой увлеченностью и даже азартом, что было видно: они горят желанием стать настоящими артистами. А упражнения они делали, взятые из реальной осетинской жизни. И это нам, педагогам, было особенно интересно.
Лева Мамитов, например, изображал, как в его семье старшие готовят вино. Он подошел к этому очень серьезно, принес даже на сцену землю, чуть ли не закопал в нее кувшины, а потом «черпал» из них вино. А Сурен Хугаев меня спросил: «Можно, я буду косить?» Отвечаю ему: «Пожалуйста!» – и тут же задаю уточняющий вопрос: «А вы когда-нибудь косили?» Он: «Конечно, дома с детства отцу помогал». И он сделал себе какое-то подобие косы и начал «скашивать» траву. Сурен очень волновался, но этюд он сделал все равно великолепно. Фатима Тадтаева – очень упорная студентка была. Хорошо работала. У нее было кредо: «Сдохну, но сделаю». И она актриса до сих пор, не изменяет избранной профессии.
Юго-осетинская театральная студия в Цхинвале, 1975 г. Фото - Виталия КОНЯЕВА.
– Виталий Анатольевич, вы все пять лет работали со студентами осетинской студии? С самого первого курса?
– С первого курса и до конца. И очень этим горжусь. А ребята за эти годы очень изменились. На последнем курсе, когда они играли дипломные спектакли, а их было четыре, то, конечно, они были молодыми, но умелыми актерами, симпатичными, знающими свое дело.
Перед выпуском в Малом театре. В центре - руководитель студии Владимир СМИРНОВ, Виталий КОНЯЕВ и Елена ГОГОЛЕВА. Москва, 1976 г. Фото из архива Арины ТЕДЕЕВОЙ.
– Как произошло, что именно вы повезли студийцев в Южную Осетию? У вас остались какие-то воспоминания об этой поездке?
– Самое главное воспоминание – это то, что нас и в Цхинвале, и в Квайсе приняли очень хорошо, даже восторженно. Причем, такой радушный прием продолжался и после театральных выступлений. Осетины очень добрые, открытые, гостеприимные люди. И все папы и мамы пытались нас звать в гости. Это тяжело было выдержать, и мы иногда отказывались, а они безумно обижались.
Когда мы подъезжали к Квайсе, у меня было ощущение какого-то полета. Нависающие над тобой горы, удивительно чистый воздух, шум горной реки – все это я помню очень хорошо. А особенно мне было очень приятно, что на нашем выступлении во Дворце культуры зал был переполнен.
Лето 1975 г. Виталий КОНЯЕВ в Кударском ущелье.
– Мне рассказывали, что именно в Квайсе вам стал известен секрет, который оставался тайной несколько лет?
– Вы о моей фамилии?
– Именно о ней.
– Во время одного из застолий, по-моему, это было в доме Тугана Хугаева, отца Сурена, я переспросил у хозяина: «А что такое «Бахы фырт»? А спросил я потому, что часто слышал это словосочетание и в Москве, и в Южной Осетии. «Сын коня», – ответил мне Туган. И только тут я понял, что речь всякий раз шла обо мне, ведь Коняев – это же я! Потом, мы, конечно, вместе долго смеялись. А я еще шутил, что Коняевы должны быть близки осетинам – к национальности, которая всегда славилась искусством верховой езды.
– Насколько мне известно, не все смогли реализовать свой творческий потенциал. Так уж сложились жизненные обстоятельства…
– К сожалению, многое изменилось за тридцать лет. Страна изменилась, ценности поменялись, причем, не всегда в лучшую сторону. Знаю, что некоторые из выпускников не от хорошей жизни вынуждены были уйти из театра. Но я уверен, то, что они пять лет провели в Москве в Щепкинском училище, которое основал еще в 1801 году Александр I, что они учились у народных артистов СССР Виталия Соломина, Елены Гоголевой, у блистательных педагогов Владимира Смирнова, Риммы Солнцевой, Натальи Петровой, у известного в стране режиссера Леонида Хейфеца, – все это, уверен, пошло им на пользу, оставило глубокий след в их душах. Я считаю, что это самое главное. А мы, старшие товарищи, как любили своих осетинских студентов, так и будем любить их всю жизнь и желать им счастья.
– Для вас была неожиданной просьба об интервью журналу «Квайса»?
– Для меня все в последний месяц стало неожиданным. Звонок министра культуры Южной Осетии Тамерлана Дзудцова в Ялту, где я отдыхал, наш с вами разговор. Нахлынули воспоминания… И вот сейчас, когда я вижу перед собой журнал «Квайса», мне это очень приятно. Потому что этот город – Квайса – он просто обязан быть каким-то необыкновенным. И если там снова будет сцена, если туда можно будет приезжать с концертами, со спектаклями, это станет чудесным подарком.
– Виталий Анатольевич, осетинская студия – единственный случай в вашей биографии педагога?
– У меня был еще один выпуск национальной студии. Но осетины запомнились больше. Еще бы – такие орлы, красавцы, одним словом – аланы. Я специально интересовался историей и открыл для себя, что самые красивые девушки – осетинки, самые мужественные мужчины – из Осетии. И убедился в этом тридцать лет назад. Когда аланские красавицы плывут в национальном танце, то я нахожу в этом удивительную пластику движений. А ребята!? Всегда чувствовалось, что они откуда, где много воздуха, где есть горы, где есть ореол подвига предков. У меня осталось очень хорошее впечатление о своих воспитанниках, поэтому я очень благодарен, что они появились в моей жизни. Низкий, низкий всем им поклон. И пусть святой Уастырджи благоволит в наше трудное время Осетии, всему осетинскому народу!
Игорь ДЗАНТИЕВ
Журнал «Квайса», №2, 2007 г.
