Гарегин БУДАГЯН: «Наш стадион всегда гнал нас в атаку» – часть 1

Сегодня свой 70-летний юбилей отмечает любимец спортивного Владикавказа, один из самых виртуозных в истории осетинского футбола игроков, который славился высокой техникой работы с мячом, феноменальным исполнением «стандартов» и полной самоотдачей на поле – Гарегин Будагян. Стечение жизненных обстоятельств привело его совсем молодым в Северную Осетию. И, как выяснилось, жребий судьбы оказался счастливым: здесь он нашел себя, обрел свой дом, верных друзей и преданных болельщиков.

О том, как складывалась футбольная карьера, о захватывающих эпизодах, встававших на пути восхождения орджоникидзевского «Спартака» в элиту советского футбола, о периоде своей тренерской деятельности Гарегин БУДАГЯН рассказал главному редактору сайта «Осетия-Квайса» Игорю ДЗАНТИЕВУ.

– Где вы родились?

– В Баку.

– Большая у вас была семья?

– У отца с матерью нас было трое. Кроме меня – старший  брат и младшая сестра. Отец – фронтовик. Был танкистом. В конце 44-го он получил третье ранение под Кенигсбергом и пришел с войны с ампутированной ступней. Три дня пролежал на поле боя, пока его случайно не заметила санитарка. Она спасла ему жизнь, но для того, чтобы спасти ногу, было слишком поздно. Отец участвовал в Сталинградской битве, в сражении на Курской дуге. Прошел все. Был удостоен многих орденов и медалей. Даже на одной ноге он семью восстановил, хотя послевоенное время было очень тяжелым. Но мы все выжили, встали на ноги, добились чего-то. А, самое главное, в нашем дворе был пустырь, где мы с утра до вечера гоняли в футбол.

– И первые шаги вы там сделали?

– Да, там. До 14 лет я в организованный футбол не играл. Играл только на улице.

– Мяч кожаный вы, конечно, тоже до поры не видели?

– Тогда во дворах был резиновый мяч. Как сейчас помню – 7.56 он стоил. Вот такими мячами мы и играли.

– А футбольные ворота как обозначали? Камнями?

– Сначала кирпичами или камнями, а потом додумались, и сделали стойки. В нашем дворе жил Юрий Кузнецов. Это знаменитый футболист, заслуженный мастер спорта, игрок сборной СССР. Он стал первым в истории футболистом, который попал в сборную страны из первой лиги. Его отец был тренером. Он тренировал юношескую сборную Азербайджана. И вот Юрий Кузнецов увидел, как я играю, и спросил: «Ты где-нибудь занимаешься?» Я ответил, что нет. А к 14 годам я уже вымахал прилично. И играл за взрослую команду, которая участвовала в первенстве города. Кузнецов сказал, что устроит меня в группу подготовки, которые были в каждом районе.

Сам Кузнецов в этот момент еще играл за бакинский «Нефтяник», который выступал тогда в классе «Б». Его оттуда привлекали в сборную вместе с Мамедовым. Это потом они перешли в московское «Динамо», где играли долго.

Кузнецов действительно договорился. Когда я пришел, тренер посмотрел на меня и спросил, буду ли я серьезно относиться к делу. Я ответил утвердительно. Так началась моя футбольная карьера.

– Кто в те годы не грезил футболом! Каждый мальчишка был заядлым болельщиком. Вот вы за кого болели?

– За московский «Спартак». Но потом, когда Кузнецов перешел в «Динамо», стал за эту команду тоже болеть.

– Как сложились ваши первые шаги, как вы выразились, в организованном футболе?

Москва, 1957 г. Футболисты сборной Азербайджана по футболу направляются на Спартакиаду народов СССР.

– Полгода не прошло, а меня включили в сборную Ленинского района, которая участвовала в первенстве республики. Тогда до 16 лет не разрешали играть во взрослых командах, и мне специально выдали справку, что я здоров и могу на этом уровне играть. И я играл за взрослую команду в 14 лет.

– Каким было ваше первое амплуа?

– Меня поставили левым инсайдом. Тогда играли по системе дубль-ве. Я левой ногой уже тогда владел неплохо. Это потом уже, когда попал в команду мастеров, довел ее до совершенства –  мне все равно было, что правой, что левой играть. На позиции инсайда я как-то прижился. И с тех пор все время играл там.

В 16 лет на меня обратил внимание Олег Тимаков, который тогда в Баку тренировал «Нефтяник». К тому времени я попал уже в сборную Азербайджана. В 1957 г. мы поехали на Спартакиаду народов СССР среди школьников в Ригу и заняли там третье место. Я был капитаном сборной Азербайджана.

Когда Тимаков заметил меня, то стал привлекать в «Нефтяник». В 1956 году выходил на замену, а в 1957 г стал игроком основного состава.

А мой первый тренер – Иван Александрович Шелехов – переехал в Новороссийск. Тогда команда там была еще городская и называлась «Труд». Шелехов меня и еще троих своих воспитанников пригласил туда. И мы поехали. С 1958 по 1961 годы я играл в Новороссийске сначала в «Труде», а потом в «Цементе», когда команду взял под свое крыло цементный завод, и она сменила название.

– Неужели родители легко дали «добро» на ваш переезд?

– Мать, как обычно поступают все матери в таких случаях, попыталась отговорить. Мол, как я буду, неизвестно где, один в 17 лет. А отец поддержал. Сказал, что это мой путь, что я уже взрослый и должен попробовать себя на той дороге, которую избрал. И он постановил: пусть едет.

1959 г. Новороссийск встретил цветами...

– Новороссийск стал для вас фартовым или…

– Все сложилось удачно. Тогда класса «Б» еще не было, а было первенство России. Мы в 1958 году выиграли первенство Краснодарского края и стали играть в первенстве России. В том сезоне я забил 52 мяча.

– Оказывается, ваш личный голевой рекорд состоялся в Новороссийске, а не во Владикавказе.

... и тренировками на море.

– Ну, это же не в командах мастеров.

– Все равно, цифра впечатляет.

– У нас был нападающий Меркулов. Он забил чуть меньше – около 30 мячей. Хотя инсайд в общем-то больше занимается организацией игры, но, видите, удавалось и много забивать. При этом надо было успевать помогать обороне.

– И как же такого бомбардира удалось перетянуть в Осетию?

– Так получилось, что в 1962 году Тимаков был тренером во Владикавказе. Уже был организован класс «Б», и когда Тимаков меня там увидел, сказал: «Что ты тут делаешь?» Стал звать в Осетию. Я все время мечтал о спортивном образовании, а в Новороссийске, в отличие от Владикавказа, вуза с таким факультетом не было. Тогда уже я мечтал стать тренером. И те новинки футбольные по тренировочному процессу, которые выходили тогда, она у меня все были. И до сих пор есть.

У меня и конспекты все сохранились. Как только я попал в команду мастеров, каждый день конспектировал всех тренеров – и Тимакова, и Горностаева, и Зазроева, и других.

– Сколько таких тетрадей у вас?

– Много. Очень. Там буквально все, начиная с подготовительного периода и до конца сезона.

– На желании стать тренером Тимаков вас и переманил в Осетию?

Как молоды мы были...

– Да. Я приехал во Владикавказ в конце 1961 года. Тогда как раз стадион «Спартак» уже сдали, и там, где сейчас спортзал, были комнаты. Мы там жили по два, по три человека. И Тимаков там жил тоже.

– Удалось вам осуществить мечту?

– Я поступил на факультет физического воспитания Северо-Осетинского университета, тогда еще пединститута, и не позволял себе расслабляться никогда. Круглый год все время был в форме. И когда в команде начиналась после отпуска подготовка к сезону, я уже был к нагрузкам готов. А многим приходилось сбрасывать по 3-4 и даже по 5-6 кг. Я хорошо играл в волейбол, в ручной мяч. Эти игры очень помогали. Как и плавание.

– То есть, вы по-честному отучились?

– Ни один преподаватель вам не скажет, что поставил мне хотя бы одну отметку «по блату». Круглых пятерок у меня не было, но окончил я факультет уверенно. Моя дипломная работа до сих пор тоже у меня хранится.

– Как она называлась?

– «Современные тактические системы в футболе». Она начиналась с истории футбола, потом рассматривала эволюцию тактики, а следом шел разбор систем, которые в то время в футболе были. Дипломная работа произвела впечатление, и мне предложили остаться в аспирантуре. Но разве мыслимо было действующему игроку совместить футбол и научную работу!?

– Как вас приняла наша команда?

Святая троица - Будагян, Ковалев, Аситов. Владикавказ, 1962 г.

– Очень хорошо. Команда мастеров организовалась во Владикавказе в 1960 году. Ребята были неплохие. Уже Аситов был, Ковалев, которого взяли из Ростова. В то время командующим Северо-Кавказским военным округом был Исса Александрович Плиев, и с его помощью удавалось пополниться добротными футболистами. Колоритной фигурой был Темо Козаев, центральный защитник. Немножко, правда, хулиганистый, но очень хороший игрок. Он почти не тренировался. Захочет – выйдет во время тренировки на поле, немножко побегает, что-то там поделает с мячом. Тренер тогда был Тимаков, а помощник у него Гаглоев. И Тимаков, глядя на Козаева, сказал: «Ладно, пусть будет так, если его такой режим устраивает. Главное – он играет».  А Козаев защитником был исключительным.

– Выдерживал с такими прогулочными тренировками все 90 минут?

– В обороне играл очень сильно. Потом меня стали ставить перед ним, чтобы я в полузащите какие-то оборонительные функции выполнял, но я и забивать успевал. Хотя объем работы у меня был – от штрафной  до штрафной.

– На финише предсезонки обычно проводятся тесты общефизические. Вы как в них выглядели?

– По скорости на 25-30 метров до появления Саввиди вне конкуренции был Папел (Нодар Папелишвили в течение многих лет являлся лучшим нападающим орджоникидзевского «Спартака» – И.Д). У него стартовый рывок был потрясающий. А если мы бежали на 100 метров, то он не обгонял.

– А по выносливости?

Перед игрой в Сумгаите.

– Если я такую работу на поле выполнял, наверное, это говорит и о выносливости. Мне с детства приходилось много чего делать – лениться некогда было. Отец держал большое хозяйство, и оно ложилось на мои плечи. И потом раньше как было? Тогда после школы сделаешь все, что надо для дома – и на улицу. А на улице – весь в движении. Причем, игры были разные. Не только спортивные, а и общеразвивающие. Те же казаки-разбойники. Эта такая игра, в которой надо было рвануть и убежать. И много таких игр на ловкость было. А сейчас – телевизор, компьютер. Может, поэтому дети немного атрофированные.

– Вы вышли в первом же матче сезона?

– Да, сразу же. Но саму игру я не помню.

– Как болельщики к вам отнеслись?

– Болельщика трудно обмануть. Он на что смотрит? Прежде всего, на твой КПД. Если КПД высокий, если присутствует мысль, техника, а если ты еще создаешь голевые моменты и сам забиваешь, участвуешь в запоминающихся комбинациях, он тебя будет превозносить. Болельщик видит, как игрок относится на поле к футболу. Тогда, кстати, футболисты были более общительными, и везде общались с болельщиками. Когда мы выходили на проспект, к тебе мог запросто подойти любой болельщик и завести разговор. Да и вообще атмосфера была очень доброжелательная. А сейчас этого нет, и с болельщиками никто не общается.

Футболисты команды "Спартак" поглощают пирожки на проспекте.

– Вы соблюдали режим?

– Абсолютно. Немножко стал нарушать только тогда, когда перешел на тренерскую работу. И то в силу необходимости проявлять гостеприимство.

– Ну, это святое.

– Я никогда не увлекался спиртным.

– И не курили?

– Никогда.

– В маленьком городе, а в 1962 году Владикавказ еще не вмещал в себя более половины республики, все и про все знали. Дотошные болельщики – особенно.

– Как-то так получилось, что с первого же года пребывания в команде ко мне стали хорошо относиться. Видимо, болельщики оценили и мою игру, и желание играть. А для нас любители футбола были главным мерилом в нашей жизни.

Тогда на играх присутствовали болельщики-инвалиды, которые на матчах располагались у кромки поля в инвалидных колясках. Когда мы выходили на игру, всегда сначала подбегали к ним. И когда забивали голы, подбегали. В те времена на каждый матч к центральному кругу выходили болельщики и вручали своим кумирам цветы. Цветы мы всегда возвращали трибунам, отдавали и  инвалидам.

– Хорошая была традиция с цветами!

– Была тесная взаимосвязь между болельщиками и футболистами.

– А вы слышали вообще трибуны во время игры?

– Когда нас гнали в атаку – особенно. Тогда весь стадион поднимался, и творилось что-то невообразимое. Слышишь только гул трибун, и ноги сами несут тебя вперед. У нас все те годы, что я играл, атака была очень приличная. И команда все время в принципе проводила на половине соперника.

Продолжение следует.