Южная Осетия: пять лет после ада

В этой казарме ни один солдат и вообще никто ни одного дня и ни одной ночи, ни одного часа не проведет. Сюда приходят только, чтобы почтить память погибших в ночь с 7 на 8 августа 2008 года российских миротворцев, на которых без объявления войны обрушились снаряды саакашвилевских вояк.

В коридоре первого этажа с годами сложилось нечто наподобие импровизированного мемориала: на ветхом столике две-три бумажных иконки, Евангелие и множество венков, уходящих вдоль стены в полумрак коридора, в котором уже никогда не зажжется свет. Венков много, но могло быть еще больше. Но здание или то, что от него осталось, стоит на территории, где располагается российская воинская часть. Поэтому гражданским сюда хода нет, а если и есть, то лишь по скорбным датам годовщин тех событий, что известны всему миру по шести цифрам «08.08.08»…

СЛЕДЫ КОШМАРОВ

Перед входом появились три рослых парня в солдатской форме и с красными гвоздиками в руках, чеканя шаг, подошли к дверному проему, потом походкой поосторожней приблизились к траурному уголку и добавили свои цветы к принесенным другими прежде.

Я прошел по осколкам кирпичей и бетонных плит, заглянул в комнаты с перекрученными от взрывов солдатскими койками. Потом поднялся на второй этаж, на который вообще-то ходить нельзя, ибо плиты перекрытий прогнулись до критической точки и держатся даже не на честном слове, а лишь милостью Божией. Сквозь проем в стене, появившийся после попадания снаряда, виднелся вечерний Цхинвал, казавшийся с высоты мирным, безмятежным южным городком, в котором не может и не могло быть ничего громче утренних криков продавца мацони.

Такой, должно быть, увиделась столица Южной Осетии шестьдесят лет назад корреспонденту «Огонька», отозвавшемуся о ней как о едва ли не самом тихом, уютном и гостеприимном уголке СССР. Дружелюбия и гостеприимства и теперь хоть отбавляй, но с благополучием далеко не все ладно. Грузинскую агрессию осетинские ополченцы и российские войска укротили за считанные дни, зато последствия ее растворятся в прошлом еще очень и очень нескоро.

Следы кошмаров пятилетней давности в Цхинвале на каждом шагу. В восстановленном недавно детском парке юный цхинвалец Ренат Хугаев восседал на велосипеде, прислонясь к стволу дерева с отчетливыми следами снарядных осколков. Саму войну он не помнит, поскольку родители успели заранее увезти его подальше от пекла, в которое превратился Цхинвал. Зато более поздних воспоминаний хватает. До сих пор обидно, что после возвращения родители не давали ему играть автоматными гильзами и прочим послевоенным хламом, которого во множестве имелось в Цхинвале: очень уж тревожили их слухи о детях, нашедших на свою погибель в развалинах гранату.

Воспитанники детского дома поселка Ленингор.

Наговорившись с Ренатом, я спросил о днях войны Изольду Леонтьевну Лалиеву, присматривавшую у новеньких качелей за своей послевоенной внучкой Настенькой. Счастливую бабушку пять лет назад чудо спасло, а может быть, просто домовитость. Девятого августа она в отцовском доме была, за домашней скотиной присмотреть надо было. Муж ее в это время оставался в многоэтажке, но не в квартире, а подвале — от пуль и снарядов подальше. Просиди он там еще денек, и все обошлось бы, но решил к себе на пятый этаж подняться, чаю попить. Там его фортуна покинула, а кусок раскаленного металла настиг. Нашли несчастного не сразу, доставить в больницу по простреливаемым улицам удалось только к вечеру — ни «скорой помощи», ни неотложки в Цхинвале в те дни не было. Изольде Леонтьевне все же удалось застать его в живых, но жизни оста­лось немного.

— Вы бы видели этот подвал больничный, — рассказывала она мне, — наши врачи и медсестры просто герои. Света нет. Оперировали при свечах, да и тех не хватало. Раненые пусть не вповалку, но близко к этому. У всех один страх — как бы инфекцию не заполучить. Собаки со страху с улицы врывались, и попробуй их выгони…

«НО МИРОМ КОНЧАЮТСЯ ВОЙНЫ»

Эта строчка из Роберта Бернса в переводе Эдуарда Багрицкого невольно вспомнилась во дворе одного из цхинвальских детских садов. Его заведующая Ия Дмитриевна Алборова с войной тоже знакома не понаслышке. В те августовские дни в здание ее садика угодила бомба. Рядом располагался и располагается архив. Пожалуй, в него и метили. К счастью, детей в тот день не было.

Зато сейчас во дворе гомона хватает. На моих глазах вдоволь наплескавшиеся в надувном бассейне малыши чинно отправлялись на обед. Садики в Цхинвале и по всей Южной Осетии перегружены. В рассчитанном на 120 детей порой умещается до 180. О забвении этой проблемы речи нет. Детсады и строятся, и ремонтируются. При этом очередь на место в детсадовских палатах и на игровых площадках растянулась уже до шестисот юных претендентов, поскольку рождаемость реально увеличилась. За сутки в Цхинвале издают первый пискокрик два-три младенца. Для маленькой республики это очень немало.

Все мои собеседники уверены, что дело в том, что молодежь почувствовала уверенность в будущем, а без надежды на счастливый завтрашний день сегодня создавать семью и обзаводиться потомками немногие решатся! Но подъем демографической волны подразумевает и то, что вслед за дефицитом кроваток в том, что скучно именуется дошкольными детскими учреждениями, наметится и станет явным дефицит школьных парт.

Но… были бы дети, а школы построятся! Одна из них — притом, по общему мнению, самая современная на всем Северном Кавказе — не так давно появилась в Цхинвале на землях виноградников, настолько пострадав­ших во время войны, что решено было эту территорию застроить. Школу эту и прилегающий к ней микрорайон «Московский» разрушенному грузинскими агрессорами Цхинвалу подарило Правительство Москвы. Кроме обычных учеников, сейчас в ней занимаются и кадеты — ребята и даже девушки, уверенные, что их судьбы напрочь связаны с мечтами оберегать независимость Южной Осетии. Наша поездка по молодой, зато уверенной в себе стране состоялась летом, но встретиться с двумя кандидатками на амплуа нашей родной «кавалерист-девицы» времен отражения Наполеоновского нашествия на Российскую империю мне все же удалось.

Микрорайон Московский с детским садом и школой.

Впрочем, ни Аманда Кокоева, ни Алина Плиева скакать на лошадях не собираются, а избрали себе на будущее всегда востребованную профессию врача. Обе девушки мечтают поступить в знаменитую Военно-медицинскую академию на брегах Невы, а служить в этом важнейшем амплуа и сверх этого помогать страждущим собираются именно в своей стране. Их даже строевая подготовка не смущает. Стрельба тоже не пугает. Горянки в разной степени, но сполна отведали плодов войн. У одной из них мать, будучи врачом психиатрической лечебницы, здорово настрадалась в пору грузинского нашествия, спасая пациентов, но дочь испытания родительницы от профессии не отвратили. Отец другой тоже повоевал, но дочери предпочитает ничего не рассказывать и вообще о тех днях старается вспоминать пореже.

Желающих поступить в кадетскую школу, а стало быть, претендовать на право стать офицером небольшой, но готовой к бою армии, предостаточно. Возглавляющий школу полковник запаса Советской Армии Артур Тадтаев сказал мне, что сейчас на 20 мест уже 55 заявок. Практически все мечтают продолжить образование в элитных военных училищах России. У кого получится, у кого нет, но все готовы сражаться за грядущую Осетию.

С плаца, где кадеты демонстрировали выправку и выучку, панорама новеньких коттеджей грела душу и радовала глаз. Однако мэр Цхинвала Алан Арборов, как, впрочем, и подобает истинному радетелю за вверенный его попечению город, выглядел скорее озабоченным, нежели радостным. В начальственном кресле он всего два месяца, но грехи и некомпетентность предшественников на его плечах по весомости подобны мельничному жернову. В списках нуждающихся в жилье более 1300 семей. Это и пострадавшие во время войны, и ветераны, и многодетные цхинвальцы. И дело не в нехватке средств. Их-то как раз приходилось немало.

По официальным данным, после августовской трагедии 2008 года Россия пожертвовала Южной Осетии 34 миллиарда рублей. Будущее тоже впечатляет — до 2017 года гарантированы поступления 5-6 миллиардов в год. Только вот с освоением дела печальны.

НАУЧИТЬСЯ РАБОТАТЬ

От чрезвычайного и полномочного посла Российской Федерации в Южной Осетии Эльбруса Каргиева я услышал, что многие начальственные лица просто не умели работать. Винить их в этом трудно. Два десятилетия хозяйственная и экономическая жизнь в республике пребывала практически на нулевой отметке. Когда же после 2008 года деньги, и очень даже немалые, появились, то распорядиться ими на пользу общества порой просто не смогли. Многие объекты финансировали без реальных контрактов и тем более без экспертиз. Стоимость безбожно завышалась, но сделанное порой лучше бы не делалось вообще.

Президент Республики Леонид Тибилов в первый же день работы после успешных для него выборов распорядился провести проверку использования средств финансовой помощи Российской Федерации, поступавших в Южную Осетию «в целях социально-экономического развития и осуществления бюджетных инвестиций». Предварительные итоги громки и неутешительны. Менее чем за полтора года возбуждено 64 уголовных дела, связанных с коррупцией. 32 из них направлены в Генеральную прокуратуру Российской Федерации, поскольку фигуранты пребывают, а точнее, скрываются на территории России. Многие дела уже в суде.

Занятно, что кое-кто пытался поживиться за счет российской и республиканской казны уже во время проверки, когда с точки зрения здравого смысла любому казнокраду полагалось бы залечь на дно… Как бы то ни было, президент заверяет, что все замешанные в разбазариваниях средств и откровенных кражах получат по заслугам. Есть надежды на возврат пусть не всех, но весьма весомых средств. Налаживается совместная работа южноосетинских правоохранителей с российскими. Без нее не обойтись, так как многие уклонялись от наказания, манипулируя своим двойным гражданством.

Отладка оборудования швейной фабрики в Цхинвале.

Кому-то из лжегероев нашего времени явно светит понаблюдать небо в клеточку, но жизнь в любом случае продолжается. Ко дню выхода в свет этого номера журнала должна заработать первая очередь швейной фабрики в Цхинвале. Главным инвестором выступил российский бизнесмен Теймураз Болоев. Я прошел по новому цеху, между рядом только что установленных швейных машин, держа в руках фотографию, сделанную пять лет назад. Судя по снимку, по цеху в то время привольно посвистывал ветер, врываясь сквозь пролом в стене после попадания артснаряда. Теперь же наладчики завершали последние проверки оборудования, для которого в Санкт-Петербурге уже подготовили персонал. Сначала за дело примутся около ста пятидесяти швей, а в недалеком будущем к ним присоединятся еще примерно двести пятьдесят работниц. Среди адресатов спецодежды, на которой должна специализироваться фабрика, есть всемирно знаменитые автомобильные фирмы. Поговаривают о контракте с РЖД. Открыто говорят о выпуске формы для армии Южной Осетии и. намеками — о мундирах для армии Российской.

Представители фирмы, филиалом которой является цхинвальская «швейка», эти прогнозы отвергают, ссылаясь на российские законы, согласно которым обмундирование для стражей нашей страны могут выпускать только предприятия, находящиеся на территории России. Я справился по этому поводу у весьма заметного в Южной Осетии человека и услышал в ответ: мы же все равно объединимся, так что и говорить не о чем будет!

ПРИБЛИЗИТЬ БУДУЩЕЕ СВОИМИ РУКАМИ

О воссоединении Южной Осетии с Осетией Северной, а затем и с Россией по всей республике говорят как о событии не просто желанном, а просто неминуемом. Президент Леонид Тибилов на пресс-конференции для участников нашего пресс-тура прямо сказал, что сделать для единения предстоит очень и очень немало, но если свершение это придется на сроки его пребывания у власти, то он будет считать свою миссию выполненной.

Сейчас все же главные заботы связаны с экономикой. Планы серьезны, программы впечатляющи. Ресурсы опять огромны. Одних только минеральных вод немеряно, а если говорить о воде ледниковой, то ее ресурсы для обыденного рассудка вообще неисчислимы. Недра опять же богаты и не слишком до конца исследованы. Для начала предстоит восстановить свинцово-цинковый рудник, заброшенный за годы абсурдного лихолетья. Про агросектор и пищевую промышленность и подавно говорить не приходится. Земля щедра, займись ею с умом и с трудолюбием, сразу отблагодарит. На альпийских лугах пастбища не хуже швейцарских. Есть, скажем, в горах сельцо из трех семей, которые выращивают чуть ли не четыреста коровок! Дорога на российский рынок пока непроста, но торговое соглашение с Россией уже существует и парламентом Южной Осетии ратифицировано. После ратификации его в Государственной Думе РФ мясной конвейер станет реальностью.

Но все это масштабы государственные, для которых десятилетия надобны. А вот Алан Иванович Такуев ждать ничего не хочет и как свое будущее, так и будущее своих коллег приближает своими собственными силами.

На моих глазах в воду полетела сеть, и с третьего заброса на бережке оказался красавец осетр! Таких в садке такуевской фирмы «Экосистема» уже четыреста. А кроме них форель, которую здесь успешно выращивают и продают. Но с осетрами у Такуева планы не только финансовые, но и экологические. Лет сто назад эта «царская рыба» в Осетию на нерест приходила. Все здешние реки стремятся в Куру, а знаменитая эта река впадает в Каспий, который издревле осетрами славен. Потом по плану ГОЭЛРО на Куре построили гидроузел, и драгоценная рыба сюда подниматься перестала. Черную икру заменила «икра заморская», то бишь, баклажанная. Такуев и задумал вернуть осетров в окрестные озера и просторное Зонкарское водохранище, что неподалеку. Вода здесь чистая, капризной рыбе должна прийтись по душе.

Алан Такуев рассказывает о секретах рыбоводства.

Но прагматизма у Алана Ивановича тоже вдосталь. Первую партию осетрины он поставит на рынок уже в будущем году. Ближайший же «урожай» черной икры составит пока полтора центнера. А на ближнем горизонте его плановых подсчетов речь идет уже о четырехстах тоннах в год осетрины и форели, а в придачу к тому, — трехстах килограммах икры, цена на которую достигает двух тысяч долларов. Обширные помыслы связаны с животноводством. Многими цифрами читателей я утомлять не буду, скажу, однако, что работать в «Экосистеме» должно вскоре более ста двадцати человек. Правда, отбор строг. Это и понятно, Такуев готов и жилье предоставить. Пустующих и заброшенных после войны домов в округе для большинства хватит. Ремонт фирма Такуева берет на себя. Словом, приезжай вместе с семьей и работай, так сказать, практически на лоне чистейшей природы.

Горы, порожистые реки, облака под ногами. Южная Осетия. Пять лет после ада.

Олег ДЗЮБА
«Российская Федерация сегодня», 23.08.2013

Фото Юрия ПАРШИНЦЕВА