Осетия Квайса



Сегодня в Цхинвале слово «политика» произносится с опасением

Maria-PlionСтолица Южной Осетии сегодня напоминает большой лабиринт, потому что многие улицы перекопаны. Ранее Госкомитет по восстановлению сообщал в югоосетинской прессе, что улицы копают потому, что меняют канализационные трубы и что должны поменять всю инфраструктуру. Но из-за всего этого город Цхинвал напоминает один большой бункер. И кажется, что там постоянно кто-то прячется.

Многие граждане Южной Осетии прячутся в своих домах, другие – за спинами других людей, а третьи просто становятся невидимыми для окружающих. Способов много. Все боятся в какой-либо степени участвовать в политике и общественной жизни. Даже слово «политика» произносится с опасением.

Две недели назад моя знакомая приехала из Северной Осетии, и так как ей негде было остановиться, она сняла квартиру. Хозяйка квартиры сразу поинтересовалась, где она работает, не связано ли это с политикой? Моя знакомая вынуждена была сказать – «нет», так как поняла, что в противном случае останется без квартиры. Недавно я побывала у женщины, которая берет заказы для вязания, чтобы она связала свитер с осетинскими орнаментами. Не успела я достать эскизы с рисунками, как она меня предупредила, что никаких политических эмблем не сможет связать, и что она далека от политики.

Южные осетины на протяжении последних 20 лет сумели не только не исчезнуть физически, но и удержать свое государство вопреки всему миру. Но сегодня люди здесь стараются поменьше разговаривать друг с другом, чтобы не сболтнуть лишнего. Они все боятся. Боятся, что их кто-то сможет назвать либо «оппозиционером», либо «предателем». Это два самых страшных слова. Такую же картину я наблюдала два года назад, но тогда началась война, и я увидела, как почти кровные враги друг с другом мирились, потому что всех их объединяло общее горе.  Но сейчас угрозы войны нет, и люди снова стали друг друга бояться. Цхинвальские острословы переделали известную поговорку: «С ним (с ней) я в разведку пойду, но в мирной жизни доверять не стану». Это стало нормой жизни для людей в Южной Осетии.

Слово «оппозиция» почти никогда не произносится, либо произносится шепотом. Люди не получают альтернативную информацию, работают только государственное телевидение и правительственные газеты. Из российской прессы привозят только «приемлемые» для граждан Южной Осетии газеты. Например, таких газет, как «Коммерсантъ», «Новая газета», «Независимая газета», североосетинская газета «Осетия – свободный взгляд» и т.д.,  здесь и в помине не было. О том, что на самом деле происходит в России, граждане Южной Осетии не узнают. Из политических российских фигур они знают только тех, кого показывает федеральное российское телевидение.

Единственная независимая югоосетинская газета «21 век» вот уже полгода не выходит. Люди находятся в информационной изоляции, т.к. Интернет здесь дорогой, малодоступный и малоскоростной. Одна страница сайта загружается две-три минуты. Молодежь Интернетом пользуется в основном для того, чтобы пообщаться в социальных сетях или скачать рефераты. Многие молодые люди не имеют представления о том, что происходит вне Южной Осетии. Только единицы имеют возможности выезжать на тренинги и семинары, ибо после августовской войны все западные гуманитарные фонды, работающие через ОБСЕ, свернули свою работу здесь.

По моим наблюдениям, за последнее время в Минюсте зарегистрировалось всего три общественных организаций, учредителями которых являются сами чиновники. Из старых работают пять или шесть, умеющих занять удобную для властей позицию. Весной текущего года я попыталась зарегистрировать свою общественную организацию «Гражданская инициатива», но сотрудники Министерства Юстиции два месяца не могли разобраться с моим Уставом из пяти листов. А после того, как мы выяснили все интересующиеся их пункты, глава отдела регистрации Минюста ушла в декретный отпуск, и ее никто не смог заменить. Самые «спорные» вопросы в Уставе оказались всего в одной статье «Права организации», куда входит право организовывать митинги, демонстрации и шествия. Меня шепотом спросили: «Вы действительно хотите воспользоваться таким правом?» Я ответила, что если будет необходимость в этом, то да. В результате всех этих «откровений» моя организация осталась незарегистрированной.

Самой популярной партией является «Народная партия». В народе же ее называют «Партией пацанов», т.к. в ней, кроме молодых людей, никто не состоит. Так получилось, что ее искусственно создали накануне парламентских выборов в 2009 году. Партийцев туда набрали из общественной организации «Союз защитников Отечества (Осетии)». Популярной партия стала только благодаря своим налетам и избиениям. Депутаты этой партии находят время на подобные «акции», несмотря на то, что на долю парламента приходится огромный объем работы в становлении Республики Южная Осетия. До сих пор законодательство Южной Осетии только частично переведено из российского в югоосетинский, и на судебных заседаниях можно услышать такую парадоксальную фразу: «Именем Республики Южная Осетия, на основании Уголовного Кодекса Российской Федерации, суд выносит приговор…».

Мария ПЛИОН,
обозреватель газеты «21 век», Цхинвал

Журнал «Аналитикон» (Карабах), N 12, декабрь 2010