Знающий взгляд изнутри

// В современном российском футболе слишком много неспортивного и даже криминального

В сегодняшнем «Спорт-Экспрессе» напечатано обстоятельное интервью с Иваном Саввиди, который еще недавно был владельцем футбольного клуба «Ростов». Можно с уверенностью сказать, что такого откровенного и глубокого разговора о российском футболе и его подводных течениях на страницах серьезной отечественной прессы еще не было.

Но в нашем случае особый интерес к опубликованному материалу объясним и напрашивающимися аналогиями: трудно усомниться в том, что многие читатели этого интервью при слове Ростов будут подразумевать Владикавказ, а описываемые в донском клубе ситуации будут примеривать к «Алании». Как, кстати, и строительство нового ростовского стадиона к намечающейся аналогичной стройке в Северной Осетии.

Невольно напрашивается и такой вопрос: если навести хоть какой-то порядок в клубе не смог сам его владелец, который лично занимался многими вопросами и вкладывал большие личные деньги, то можно ли говорить о финансовой прозрачности, неприменении серых схем и отсутствии ловких механизмов по «освоению» миллионов в клубе, который продолжает более чем щедро и вне публичного контроля финансироваться из республиканского бюджета?  

Иван САВВИДИ: УРОК ЗА 42 МИЛЛИОНА

Иван Саввиди, колоритнейший персонаж российского футбола начала века, летом купил греческий ПАОК. Но это лишь повод для встречи. Ведь о том, как рулил «Ростовом» и СКА, он еще не рассказывал…

* * *

- В какой момент поняли, что российский футбол вам наскучил – и вкладываться отныне будете в зарубежный?

- Мне хватило двух клубов – «Ростова» и СКА. До этого наивно полагал, что в ростовском футболе кого-то интересует мое видение стратегии.

- Не интересовало?

- В России вообще никакой стратегии развития футбола! Только желание найти богатого человека, использовать и выбросить. Все успехи – вопреки. Даже «Зенит» и «Анжи». Все выстроено на амбициях одного человека. Завтра кто-то поднимется не с той ноги – и «Зенита» нет. Глядя на «Анжи», думаю: лучше б результат был хуже, но в этой команде играло больше дагестанцев…

- Не верите в проект Керимова?

- Конечно, не верю. «Анжи» будет побеждать, пока не устанет Керимов. Потом все закончится. А «Реал» и «Барселона» будут играть, как играли. Кто бы ни устал. Потому что там не просто футбол, а бизнес-структура!

- Бывший хозяин «Ротора» Владимир Горюнов сообщил нам – потерял на футболе 50 миллионов долларов. А вы?

- 42. По грубым расчетам. Потерял потому, что никакой цели не достиг. Главный мой минус – искренность. В российском футболе надо блефовать. Говорить то, что хотят слышать, – вот тогда начнут аплодировать. Я сделал заявление, которое обошлось дорого. Сказал про «Ростов: «Мы клуб с традициями, но без успехов. Наша судьба – быть командой-донором». Сербия, Румыния, Хорватия – целые страны-доноры…

Я скверно отношусь к Аршавину. Но первую игру «Арсенала» увидел, когда там очутился он. Мне стало интересно. Точно так же ростовчанам было бы интересно смотреть матчи больших клубов, в которых играют наши земляки. Мне хотелось вот этого. В конце концов, и художник рисует картины для того, чтобы они продавались.

- Почему Аршавина не любите?

- Мне не нравится, когда спортсмен разговаривает в ультимативном тоне. Аршавин таким был и в «Зените» – «вы мне сделайте то, я сделаю это». Я воспитан иначе.

- Представляем, что думаете о Денисове.

- Историю с Денисовым спровоцировал клуб. У меня была похожая ситуация. Играл в «Ростове» молодой перспективный защитник. А в чемпионате России уже появились футболисты с огромными зарплатами. И вот рассказывает: «Идет на меня нападающий. Я понимаю, что зарабатываю 3 тысячи евро, а он – 60. И платят ему эти деньги, наверное, не просто так…» А когда диспропорция внутри одного коллектива – как это уместить в голове?!

- В вашем «Ростове» такого не было?

- Я усреднял. Мои футболисты получали по 3 – 5 тысяч евро, и 50-тысячных я не брал. Нам предлагали Лоськова, Кириченко. Агенты на меня выходили: «Иван, давай?» – «А зачем? У меня под них нет команды!» Первым высокооплачиваемым игроком оказался Мэттью Бут. Но он того стоил.

- Любопытный персонаж.

- С ним связан удивительный эпизод. Я предложил в «Ростове» прогрессивную шкалу премиальных, а у Бута были фиксированные. И в какой-то момент он получал меньше остальных. Я сам подошел: «Мэттью, мне неприятно – люди играют слабее тебя, а зарабатывают больше. Давай пересмотрим твои премиальные?» Так он отправился советоваться с агентом! Я, кстати, боролся за повышение интеллекта футболиста.

- Как?

- Убеждал игроков: «Ребята, не думайте, что у вас мозги в ногах. Они в голове. Не перекладывайте ответственность на ноги…» Физподготовкой у нас занимались французы. Я приводил в команду психологов и финансистов.

- Зачем?

- Стояли у доски и писали мелом – при каком раскладе футболисты будут зарабатывать больше. А игроки потом подходили ко мне: «Вы нас этим не загружайте. Просто скажите, сколько дадут, если выиграем». Отвечаю: «Не знаю. Давайте порассуждаем», – «Не надо рассуждать. Назовите цифры!»

- Это угнетало?

- Что я мог изменить? Вот подтверждение – Адамов. Неплохо к нему отношусь, это наш воспитанник. Как футболист он закончился давно. Себя виню, что при таких данных Рома не выстрелил.

- Чтобы тот же Адамов вырос в большого игрока, стоило тренеров брать соответствующих.

- Балахнин гораздо тоньше, чем кажется. К Сергею отношусь с уважением. Захочет поехать в Грецию – возьму с удовольствием. Балахнин – тренер не для ростовских задач. Есть у него беда.

- Какая?

- Он не труслив – но трусоват. Робеет перед грубой силой. Все время с оглядкой – то на политиков, то на губернатора. А нужно жить, как Моуринью. Ему наплевать, понравилась ли Абрамовичу игра. Не понравилась – ушел, тренирует в Милане или Мадриде.

- Себя не вините – как в случае с Адамовым?

- Все, что есть хорошего и плохого в Балахнине, – это я. Конечно, он не имел тренерской свободы. Я его ломал. Сережу надо было ударить об асфальт, чтоб понял – это больно. Чтоб проснулся. Знаете, как он уходил? Это история! Говорю накануне матча: «Сергей, по информации службы безопасности, один футболист будет сдавать. Игра важная. Не рискуй, пожалуйста».

- Что в ответ?

- «Вы лезете в тренерскую работу!» Предложил Балахнину пари. Если оказываюсь не прав – кладу на стол 100 тысяч долларов. Если прав – Балахнин увольняется сам в тот же день.

- Уволился?

- Да. Опустив голову и извинившись передо мной. Кто-то ему простил бы, но я – человек с характером.

- Того футболиста он поставил, и футболист сдал?

- Это было видно даже слепому.

- Вы говорите про вратаря?

- Да.

- «Ростов» проиграл?

- Разумеется.

- Вратаря тоже выгнали?

- В раздевалке сказал ему: «Если б мог позволить себе запачкаться, отрубил бы тебе руки прямо сейчас».

- Он не каялся?

- Опустил голову: «Мне уйти из команды?» – «Да! И немедленно». Отправился в аренду. Затем возникла бредовая ситуация с капитаном…

- С Осиновым?

- Да. После одного «странного» матча я обратился к Маслову. Сказал, как Цезарь: «И ты?» При всех, в раздевалке. Вдруг подал голос Осинов: «Вы его, пожалуйста, не ругайте. Это я ему сказал, что с вами все согласовано».

- Вот так поворот.

- Я взорвался. Со мной «согласовано» – сдать матч?! Да о чем речь? А Маслову говорю: даже если к тебе пришли от моего имени, должен был ответить – «не верю». Мой мобильный есть, мог перезвонить: «Иван Игнатьевич, вы что-то изменили в своем отношении к футболу?» При этом я оплачивал Маслову учебу, переводил его в тренеры. Он был мне симпатичен как человек. Но вот такой: ему наплетут, а он все принимает за чистую монету.

- Как служба безопасности узнавала, что ваш игрок собирается сдавать матч?

- Внутри страны всегда есть патриоты. И внутри команды тоже. Люди, болеющие за дело. Узнав о сдаче, они никого не закладывают. Но сами выходить на поле отказываются. Тебе остается дать задание службе безопасности. Копайте, изучайте. Дальше – вопрос технологий.

- Ловко.

- Но это грязная сторона, мне не интересно об этом говорить. Интереснее о футбольной идеологии. Мне нравится белградская футбольная школа – поэтому в академию имени Виктора Понедельника, которую содержу, пригласил профессоров из Сербии. Мы издали первое в России методическое пособие по подготовке футболистов. Они протестировали юношеских тренеров со всего Ростова, 170 человек. Результат – знания нулевые.

- Печально.

- Сербы предложили собрать бывших футболистов и учить их. Проще, чем переучивать тех. Получилось так здорово, что четыре наших тренера легко выиграли тендер в академии Галицкого. Ушли туда. Плюс один сербский профессор. Мне обидно, но осуждать их не вправе.

- Галицкому приписывают занятную фразу: «50 миллионов оставлю детям, остальное потрачу на футбол».

- Не слушайте сказки. Расскажу анекдот. Парень разорился. Тут навстречу ему дряхлая, страшная бабка. Говорит: «Переспишь со мной – все вернется». Раздумывал, потом плюнул, оглянулся по сторонам… Когда закончили, он заправляет рубашку, и бабка спрашивает: «Тебе сколько лет-то?» – «Сорок» – «Такой взрослый, а в сказки веришь…» Любой человек работает в первую очередь ради своих детей! Самое безопасное вложение! А все эти сказки я не от Галицкого первого слышу. Лукавство ниже среднего.

* * *

- Андрей Червиченко говорит, что в футболе обманывают даже самые близкие. Убедились в этом?

- Для человека бизнеса признать факт обмана – трагедия. Приходя в «Ростов», думал: если 30 – 50 миллионов потеряю, это нормально. Вот если б хотел что-то наварить, чувствовал бы себя ужасно. Возможно, мозги не выдержали бы.

- Зачем вообще пошли в «Ростов»?

- Помню, собрал свою команду топ-менеджеров: «Снимаю шляпу перед нашим губернатором. Все попытки разрушить рейтинг Саввиди только поднимали его выше. Сегодня он сделал, чтоб я сам все разрушил. Согласился прийти в футбольный клуб…» В ответ раздалось: «Иван, ты больной?!»

- Так что за слова нашел губернатор?

- «Никогда бы не подумал, что в трудную минуту ты, Иван, мне откажешь» – «Считаете, я вас предаю?» – «Да, считаю». И всё. Когда губернатор – фанат футбола, это очень плохо. Если болельщик – хорошо.

- Ваш был фанат?

- К сожалению. Давал указания: «Пусть заменят такого-то игрока». Я к тренеру. Но не скажу ведь ему, что это пожелание губернатора. Говорил от своего имени. Тренер бесился, но менял. Потом поднимаюсь к губернатору – он хмурится: «Зачем поторопился?» Раздраженные, воспаленные эмоции.

У меня осталась запись – толпа окружила аэропорт. «Ростов» возвращался из Махачкалы, пробились в финал Кубка. Кричали: «Спасибо Господу Богу и Ивану Саввиди!» А через месяц крики были другие – потому что я проиграл финал «Спартаку».

- С этим матчем все чисто?

- Очень много странных моментов. Назначили единственного судью, с которым у «Ростова» был официальный конфликт.

- Как фамилия?

- Сами выясняйте. Не хочу даже произносить. Впервые в истории Кубка не был подписан договор. Я отказался.

- Отсудил он плохо?

- Корректно. Но футболисты играли со страхом – если что не так, выгонит сразу. Не футбол, а балет. Осторожничали – зная, что арбитр не лояльный!

- Так что за моменты были против вас?

- Я внедрил правило в клубе – с двух до четырех вся команда спит. Загоняли то в гостиницу, то в санаторий – потому что базы нормальной не было. Финал Кубка назначили на пять часов вечера. А потом перенесли на три. Звоню: «В чем смысл?» – «Московской милиции проще…» Но главный удар получил от нашего же губернатора. Вызвал: «Хочу, чтоб знал, – Кубок нужен только тебе». Это был шок.

- Некоторые ваши футболисты были на себя не похожи в том финале.

- Я не исключаю ни-че-го. Но осознанно не стал выяснять. Перед игрой пригласил Балахнина: «Сергей, мы в финале. Все, что требовалось, я сделал. Ты футбольный человек. Скажи, что еще необходимо, но Кубок должен быть у нас в руках. Все что хочешь!» – «Ничего не надо. Я еще раз посмотрел «Спартак» – мы его переиграем». Я предлагал ему на три дня закрыть футболистов и изъять мобильные телефоны. Балахнин ответил: «Вы их обидите», – «А если сдадут матч?» – «Давайте с доверием отнесемся…» Сейчас понимаю – закрыть не помешало бы.

- Финал пересматривали?

- Никогда. Для меня этот матч – удар.

- Тот же Червиченко выяснил годы спустя, что в «Спартаке» были тренеры, которые на тестах перед подписанием контракта включали секундомер с запозданием. По времени выходило, что игроки бежали как ракеты.

- Про такой способ я не знал. Но в «Ростове» этого случиться не могло – я Балахнина отодвинул от трансферов. С другими тренерами, бывало, садились вместе за стол. Я предлагал: так и так, у меня есть подозрения. Если доказываю, что прав, сам пиши, какого наказания для себя хочешь. Или второй вариант: иди с богом отсюда, и грязь выносить не станем. Такие, как Байдачный, тут же собирали чемодан…

- Кажется, Байдачный вас сразил фразой, что боится футбола?

- Да. Я принял клуб, с каждым побеседовал. Команда на последнем месте, шансов почти нет. Чувствую: Байдачный чего-то боится… Если честно, ждал, что он заговорит о криминальных структурах. Щелкнул пальцами у него перед лицом: «Попробуй, глядя мне в глаза, сказать – чего больше всего в жизни ты боишься?» И слышу: «Футбола».

- Потрясающе. Как-то объяснил?

- Рассказал, что в день игры очень потеет. Жутко нервничает. Я ответил Байдачному: «По-человечески рекомендую: пиши заявление и уходи. Пока нигде не работай. Иначе замкнет».

* * *

- В 2003-м «Ростов» едва не возглавил Ангел Йорданеску…

- Его порекомендовал Володя Гуцаев. Как человека, способного поставить команде игру и умеющего работать с молодежью. Йорданеску тогда тренировал сборную Румынии. Мы обо всем договорились. Он лишь попросил забрать его на самолете из Бухареста.

- Забрали?

- Арендую чартер, прилетаю к нему домой. Вещи упакованы, стоят чемоданы. Никаких проблем. Вдруг говорит: «Мне надо к духовнику». Я не знал, что Йорданеску настолько набожный. Возвращается он в полной растерянности. Мнется: «Последние годы, когда посещают сомнения, еду к духовнику. Так вот, он сказал, что пока Румынию мне покидать нельзя. Извините…»

- Как отреагировали?

- Было неприятно. Но я не осуждаю Йорданеску, даже если он слукавил и за счет переговоров с «Ростовом» повысил свою капитализацию.

- Сколько вы готовы были ему платить?

- Раза в три больше, чем Балахнину.

- А сколько получал Балахнин?

- Первая зарплата была три тысячи долларов. Постепенно выросла до двенадцати тысяч. Балахнин никогда не торговался. Говорил: «Все покажет результат».

- Почему Петраков задержался в «Ростове» всего на три матча?

- Да его назначили вопреки моему желанию!

- Кто?

- Губернатор. Петраков допустил стратегическую ошибку. Я в лоб спросил: «Цель твоего прихода? Ты же знаешь, что я против». Он пожал плечами: «Какая мне разница? Не вам же принимать решение».

Петраков в трех матчах набрал очко. И после выездной игры со «Спартаком» говорю: «Я все равно тебя уволю. Поэтому предлагаю разойтись мирно. Ты объявляешь, что не хочешь возвращаться в Ростов и остаешься в Москве». Петраков в Ростове больше не появился, я вернул Балахнина – и ушел. Дальше оставаться в клубе не имело смысла. Областной администрацией атмосфера накалялась до предела. К команде уже начали подтягивать криминальные структуры. Проплачивались акции болельщиков, которые орали на всех углах: «Саввиди – в отставку!»

- Откуда знаете, что это проплачено?

- Моя служба безопасности выяснила, кто заказчик. Хотя больше обидело другое. Когда перестал иметь отношение к «Ростову», на одном из центральных телеканалов показали в черной рамке мою фотографию, сопроводив закадровым комментарием: «На 47-м году жизни ушел из большого футбола Иван Саввиди…» От дочки губернатора потом узнал интересное. У них дома увидели сюжет – и жена сказала Чубу: «Иван этого не простит».

- И не простили?

- Нет.

- Сергей Андреев, когда уже тренировал СКА, удивлялся – почему-то все беседы с ним вы проводили ночью. Откроете секрет?

- Так это Андреев подчиненный, а не я. Не в спальню же его вызывал. Предупреждал заранее: в четверг к полуночи разберусь с делами, приезжай со спортивным директором. Обсуждение шло часа по два-три.

Андреева сгубил его жизненный принцип: «Я и все остальные». Про ночные визиты ему втолковывал: «Я должен зарабатывать деньги, чтоб ты получал зарплату». Не хочешь ночами приходить – работай так, чтоб не возникало вопросов. А то история: беру в СКА Дениса Глушакова. Все, кто смотрел, говорили – хлопец отличный. Хочу любой ценой подписать с ним контракт, но Андреев морщится: «Вы ничего не понимаете, толку из Глушакова не будет. Никакой!»

- Еще вопросы к Андрееву были?

- Играем на выезде. Предупреждаю: «Есть информация, что один наш футболист взял деньги. Чем бог не шутит, игра значимая – будь внимательнее». Андреев пришел в ярость. Хорошо, отвечаю. Мое дело – предупредить, а ты давай результат.

- И что потом?

- Ничья, на 90-й минуте пенальти, и бить Андреев посылает именно его. Как полагаете, куда он ударил?

- Мимо?

- Конечно. У меня к Андрееву после был единственный вопрос – мы в одной упряжке или нет? Хотя он очень честный парень. У меня не украл ни копейки. С обостренным чувством справедливости. Но Андрееву сильно за пятьдесят – а он остался футболистом. Мне какая разница: ошибся он или украл? Ветераны говорили: «Игнатьич, ты не злись на него, Андреев и в игровые годы не был частью команды, всегда сам по себе…» В СКА кредит доверия ему был полный. Эффект – минимальный.

- Вы рады, что Ростов оказался среди городов, принимающих чемпионат мира-2018?

- Болельщики меня не поймут, но отвечу честно. Зачем 45-тысячный стадион городу, в котором даже 20-тысячник сроду не заполняется?! Из-за двухдневной эмоции? Вот аналогия. Переспал с высококлассной проституткой. Получил наслаждение, поскольку тебя обслужил профессионал. Но на следующий день в душе – пустота. Это ведь проститутка. И между вами нет никакого энергетического взаимодополнения. Здесь то же самое. Ради короткого удовольствия потратим бешеные деньги – и ничего. Уровень футбола в регионе поднимет не стадион, а детские школы, интернаты. Но этим заниматься никто не хочет. Конечно, выгоднее строить арену на 45 тысяч. Причем на болоте – чтоб было многократное удорожание. Сам стадион с учетом «распилов» и всяких нюансов обойдется в 5 миллиардов рублей. Плюс вся инфраструктура – еще десятка. 15 миллиардов – и на что?!

* * *

- За последнее время – день, когда были особенно близки к тому, чтоб снова начать курить?

- Ни разу. Тот, кто курит – дурак. Но дважды дурак тот, кто бросает, а потом начинает снова. Я завязал осознанно, лет пятнадцать назад. Потому что доходило до безумия. За сутки улетало по три пачки. Это не считая трубки, сигар. Когда затягивался, слышал, как двигается воздух и хрипят легкие. А с утра, как у любого курильщика, было ужасное ощущение.

- Будто в рот нагадили?

- Вот-вот. Однажды проснулся, посмотрел на жену и подумал: «Боже, как она со мной целуется?!» Хотя, если бы курил несколько сигарет в день, возможно, продолжал бы. Наукой доказано – это даже полезно.

- Один доктор рассказывал: с курением не так все просто. На пятнадцать «против» приходится пять ярких «за».

- Все правильно. К примеру, у курящего человека никогда не будет старческого маразма. Табак может защитить от развития шизофрении. Еще в советские годы во всех психиатрических клиниках вместе с лекарствами, не важно, куришь или нет, пациенту давали сигарету. Душевнобольным ее прописывали в обязательном порядке. То же самое происходит сейчас. Но это, разумеется, не означает, что все должны курить. Ни в коем случае! Кстати, обратите внимание, чем меньше стабильности в стране, тем больше курят. Недавно потребление табака выросло в Греции, Испании, Италии, Португалии. А в благополучных странах – Германии, Голландии, Финляндии, наоборот, замечено снижение продаж сигарет. И вообще курение – меньший из грехов, на которые способен человек. Мне врезались в память слова митрополита Филарета. Как-то пожилая прихожанка его спросила: «Из-за того, что болят ноги, я на службу теперь прихожу с табуреткой. Это грех?» Он ответил: «Лучше сидя думать о Боге, чем стоя – о своих ногах». Так и с табаком.

- Вы человек верующий. Были в вашей жизни чудеса?

- Конечно. Есть чувство, что Господь ведет меня. Два примера. Я очень хотел служить в армии. Первое заявление в военкомат отнес в 17 лет. Потом написал еще несколько. Полковник уже видеть меня не мог: «Сынок, ты всех достал! 18 стукнет – сразу заберем». Я поступил в ростовский институт, поселился в студенческом общежитии, но в 18 все-таки ушел в армию. Когда вернулся, первым делом рванул на поиск друзей. У нас была боевая компания. Явился в общежитие, мне говорят: здесь таких уже нет. И вскоре с ужасом узнаю, что кто-то сидит за убийство, кто-то – за наркотики, двое – в ЛТП, а еще один в бегах. Всего два года прошло!

- Если б не армия, и вы могли бы оказаться в бегах?

- Запросто. Либо еще где-нибудь. Мы же постоянно были вместе – гуляли, ходили на танцы. Это и есть рука Господа. Вовремя отвел. Второй пример. Срочно понадобились деньги – я занял 120 рублей. Отдавать нечем. Устроился на табачную фабрику. Выбрал цех, где бесплатное молоко и питание. Чтоб не тратиться на еду и за месяц накопить 120 рублей. Дольше задерживаться там не планировал. Тем более что работа тяжелейшая. Всю смену возишь табак, убираешь мусор. А кругом пыль табачная, дышать нечем. Но получил я лишь 70 рублей. Пришлось задержаться еще на месяц.

- А потом?

- Начальник цеха говорит: «Сынок, не дергайся, спокойно работай». И я остался. На тридцать с лишним лет. Хоть иногда думаю – почему именно сюда привела судьба?

- В бизнесе у вас критические ситуации случались?

- Я не выходил за границы предприятия, на котором вырос. Мог стать самым богатым – но не стал. И не хотел. Мне сложно навязать беспредельные правила.

- А пытались?

- Одна криминальная структура решила выкрасть моего сына. Информация дошла – и я их крепко удивил. Сработал на опережение.

- У вас греческий паспорт?

- Уже нет. Когда депутатам запретили двойное гражданство, от греческого официально отказался. И шансов вернуть его никаких.

- Почему?

- В греческой конституции записано – в случае отказа от гражданства его не возвращают.

- Где ваш дом – Ростов, Москва, Салоники?

- Ростов, конечно. Пока восемь лет был в Думе, мотался между этими городами. Но, сколько бы времени ни проводил в Москве, грязные вещи возил стирать в Ростов. Делал это осознанно. Никогда не стану москвичом.

* * *

- К каким клубам за границей вы еще приценивались кроме ПАОК?

- Только к нему. Больше ни один клуб не интересует. Все, что связано с Константинополем, – моя жизнь. Это же клуб беженцев из Константинополя. За ПАОК болеют все понтийские греки. Все, приехавшие из СССР. Я прилетал в Салоники, мне и по-русски, и по-гречески говорили: «Помоги!» Я чувствовал себя участником семейной драмы. При том, что в российском футболе разочаровался абсолютно. В него больше ни ногой.

- Но для сборной России объявили премиальные лично от себя – миллион долларов в случае выхода в финал Euro-2012.

- Да. И для сборной Греции. И отдал бы. Пусть одна вышла бы, обе…

- А если б играли вместе?

- Поделили бы миллион. Позже в прямом эфире укорили: «Это популистский ход. Вы знали, что они не выйдут». Я ответил: «Если все было так очевидно – что ж вы молчали? Не объявили?»

- Вы еще в 2006-м хотели купить ПАОК. Судовладелец Кабанис, перехвативший у вас тогда клуб, в итоге не потянул?

- Там была интрига, чтоб сработать на повышение.

- И вытрясти из вас больше денег?

- Совершенно верно. Но я сразу озвучил условия, на которых готов взять клуб. И сейчас болельщики наконец-то смогли убедить акционеров принять мое предложение. ПАОК испытывал колоссальные финансовые трудности. Ждать уже было нечего. Если акции «Манчестер Юнайтед», «Реала», «Челси» реально продать с выгодой, то на акциях ПАОК ничего не заработаешь. Поэтому я увеличил уставной капитал, что позволило покрыть долги клуба.

- По слухам, обошлось вам это в 10 миллионов евро?

- Так и есть. Главное, акционерам не заплатил ни копейки. Это было мое условие – деньги идут не в их карманы, а в клуб.

- Кто самый высокооплачиваемый футболист ПАОК?

- Салпингидис, который играл за сборную на чемпионате Европы.

- Зарабатывает около миллиона евро в год?

- Да что вы! До этого далеко. Я не буду озвучивать контракт Салпингидиса, но поверьте – во многих российских клубах первого дивизиона платят больше. А бюджет ПАОК с учетом того, что мы исключены из еврокубков за беспорядки на трибунах, – приблизительно 16 миллионов евро.

- Владельцы «МЮ» Глэйзеры, кажется, ни разу не были на игре клуба. А вы летаете на домашние матчи ПАОК?

- Был месяц назад на дерби с «Арисом», этот клуб тоже представляет Салоники. Получил интересный урок. ПАОК выиграл 4:1, несмотря на 5 желтых карточек и 2 красные. В следующем туре с ОФИ была ничья, а нашим игрокам влепили 6 желтых и 1 красную. Система указала мне на мое место. Ничего, прорвемся. На встрече с болельщиками ПАОК я задал вопрос: «Вы изучали мою футбольную биографию?» Неожиданно ко мне подошел человек, поцеловал руку и сказал: «Считайте, это и есть результат того, что я прочел».

- Обомлели?

- Стало не по себе. В Ростове Саввиди обливали грязью, но мне стыдиться нечего. Клуб поднял из руин. Когда пришел, на нем по налогам висел долг – 89 миллионов рублей. «Ростову» не принадлежал ни один игрок. От губернатора в клуб поступало 50 миллионов рублей, остальное – наши затраты. А сегодня область выделяет «Ростову» миллиард и двести миллионов рублей! Результат же нулевой. Я не оставил там после себя ни копейки долга – ни по налогам, ни перед футболистами. 47 игроков основного состава и дубля находились в собственности клуба, причем на долгосрочных контрактах. Кроме иностранцев никто не имел агентов – это было мое жесткое требование. А что началось после моего ухода?

- Что?

- За полгода товарищи из «Ростова» распродали всё и вся, наварив кучу денег. Вокруг игроков снова стали крутиться агенты. Ладно, я потратил 42 миллиона, зато прошел очень хороший тренинг. Если этот тренинг поможет избежать подобных ошибок в ПАОК, значит, чему-то научился.

Поймите, я не собираюсь состязаться с Абрамовичем или Керимовым. Это бессмысленно. Господь призывает нас смириться с неизбежностью. Я, как православный христианин, от себя добавляю – смириться и сосредоточиться на прочих прелестях жизни. Раз эти люди всегда будут богаче меня – ну и дай им Бог здоровья! Почему я должен переживать? Эти мысли надо отринуть и сконцентрироваться на иных целях. Вот такая философия. Вы знаете, в чем уникальность православных христиан?

- В чем?

- В интеллекте. Хоть от этого мы же и страдаем. Другие направления христианства пропагандируют более жесткий, дарвиновский, принцип. Не подавай просящему, пусть сам борется, ему не повезло, а тебе повезло – вот и наслаждайся жизнью. Поэтому самая уязвимая экономика – в православно-христианских странах. Самая устойчивая – в протестантских. Мой принцип: лучше заработаю на сто рублей меньше, но достигну душевной гармонии. А там на гармонию всем плевать.

Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ
«Спорт-Экспресс», 26.10.2012