Алена БОНДАРЕНКО: «Я играла проститутку. А папа с коллегами пришел на спектакль…»

Бытует мнение, что красивые актрисы должны играть романтических героинь, исключительно положительных и практически эталонных. В случае с Аленой БОНДАРЕНКО – актрисой Русского академического театра им. Е.Вахтангова, заслуженной артисткой Республики Северная Осетия-Алания, обладательницей Золотой маски Осетии-2012 за роль Элен Келлер в спектакле «Сотворившая чудо» – подобные стереотипы рассыпаются, как карточный домик.

Алена, хоть и женщина, притягивающая взоры, но артистка разноплановая. И роли играет различные: и положительные, и отрицательные, и красавиц, и не красавиц, умея находить в каждой из героинь некую изюминку и выдавая каждой из них свою индульгенцию, если это, конечно же, требуется.

Владикавказским зрителям (и не только им, ведь театр бывает на гастролях, принимает участие в фестивалях) всерьез и надолго полюбились созданные Бондаренко образы пышущей молодостью Липочки в комедии «Банкрот» А. Островского, некрасивой, нахрапистой, но искренне влюбленной и безутешной в финале комедии «За двумя зайцами» М. Старицкого Прони Прокоповны, находчивой и предприимчивой Анны  в комедии «Ох, уж эта Анна» М. Камоллети, доброй и понимающей телефонистки Кати в драме «Пять вечеров» А. Володина, молодой, необразованной, но весьма манкой горничной Манюшки в спектакле «Танго на закате» по пьесе «Зойкина квартира» М. Булгакова, непохожей ни на кого другого слепоглухонемой Элен Келлер в драме «Сотворившая чудо» У. Гипсона, искренней в проявлении своего первого чувства Даши в спектакле «Очень простая история» по одноименной пьесе М. Ладо, восторженного подростка Веры в драме «Последние» М. Горького, обольстительной детоубийцы Эстель  в спектакле «За закрытыми дверями» по пьесе Ж.-П. Сартра, простушки Арфистки в трагикомедии «Танец семи покрывал» Ю. Ломовцева, практичной Лизы в героической комедии «Сирано де Бержерак» Э. Ростана, упрямой помещицы Фенны Степановны в комедии «Шельменко-денщик» Г. Квитка-Основьяненко, стремящейся устроить свою жизнь, как только это возможно, Стеллы в спектакле «Трамвай «Желание» по пьесе Т. Уильямса, грубоватой Алены в спектакле «Мужчины по выходным» по пьесе В. Мережко, студентки Виктории в положительной комедии «Американская рулетка» А. Марданя, потерпевшей фиаско в любви Тины и талантливой, удачливой Анны в мюзиклах «Любовь, несмотря ни на что» и «Приличные девушки» Л. Адамова, непослушной, балованной Настеньки в сказке «Как Настенька чуть кикиморой не стала» В. Илюхова и другие.

В жизни Алена чем-то и похожа, и одновременно не похожа на своих героинь. Улыбчивая, приветливая, гостеприимная, любящая мама годовалого Ярослава. Мы встретились у нее дома, потому что приболел сынишка. И мы за чашкой чая в домашней обстановке, само собой разумеется, первым делом заговорили о семейных ценностях.

Гостеприимная хозяйка рассказала, что ее родня по материнской линии – коренные владикавказцы, а вот отец из терских казаков, родился и вырос в Чечено-Ингушской АССР, поэтому летом Алена и ее старшая сестра Люда часто гостили в станице Слепцовской.

Рассказала и о бабушке Зое, которая пела в казачьем хоре «Терцы». Любовью к казачьей песне она заразила внучек: и старшая сестра Алены Люда, и сама Алена тоже пели в этом хоре. Люда даже была одно время художественным руководителем коллектива «Терцы».

В общем, артистическое начало в семье Бондаренко присутствовало – сделала я для себя вывод и постепенно вывела мою собеседницу на разговор об актерском призвании.

– А кто ваши родные по профессии?

– Профессии у всех разные. Папа был железнодорожником. Мама – врач. Брат – военный. Сестра – химик.

–  Почему вдруг у вас появилось желание стать актрисой?

– Не поверите, это произошло случайно, когда я еще училась в школе.

– В какой?

– В 44-й… Моими кумирами в ту пору были «Иванушки International», эта группа тогда покорила весь мир. И мое сердце, конечно же, тоже. Вот я и дала себе обещание, что я стану великой актрисой и познакомлюсь с «Иванушками».

– А кто из «Иванушек» больше нравился?

– Рыжий.

– Кстати, сбылась ли та ваша мечта? Вы с ними встретились, познакомились?

– Да, мы совершенно случайно встретились, когда отдыхали в Сочи. «Иванушки» давали там концерт. И познакомились в кафе, куда пошли поужинать. Они оказались очень простыми ребятами. Я им призналась, что, благодаря им, стала актрисой.

– Итак, вы решили стать актрисой. Как шли к своей мечте?

– Дома о моем решении никто ничего не знал. Я сообщила об этом, когда училась уже в выпускном классе. Все были против категорически: и мама, и папа. Только сестра держала нейтралитет. Брат в то время уже жил в Москве, он и сейчас там живет. Особенно против был папа: «Что это за профессия – актриса? Выбирай другую». А папа у нас был очень строгих правил. Ослушаться его я не посмела.

Стала думать, куда поступать. В то время модно было учиться на экономическом или юридическом. Вот я и решила: буду поступать на экфак в  ГМИ. И отправили меня на подготовительные курсы заниматься математикой. Это было в 2001 году. И тут приезжает брат. И говорит: «Вижу, Алена, что ты не хочешь туда поступать. А куда хочешь?» Я отвечаю: «Хочу быть актрисой». Он спрашивает: «А у нас такое есть?» – «Есть». – «А где?» – «В СОГУ, на факультете искусств».

Этот разговор состоялся в машине, когда брат вез меня на подготовительные курсы. Он тут же развернулся. И мы поехали в университет. А был последний день приема документов. Нам пришлось вернуться в ГМИ, забрать оттуда мои документы и отвезти их в СОГУ.

– А то, что экзамены нужно было сдавать другие,  вас не пугало?

– Нет, я решила, что в любом случае буду пробоваться. Тем более, что математика – это не мое. У меня гуманитарный склад ума.  О том, что я поступаю на актерское отделение факультета искусств СОГУ, мы никому ничего не сказали. Все думали, что я сдаю вступительные экзамены в ГМИ.

В СОГУ нужно было сдавать не три экзамена, а пять. Все три тура я прошла. И еще знаете, в чем была разница? В ГМИ я как серебряная медалистка могла пройти по собеседованию. А на актерское отделение это не распространялось. Я поступала, как все, на общих основаниях. И поступила.

В спектакле «Приличные девушки»

– Как дома приняли эту весть?

– Папа очень тяжело. Смирился с этим, когда я училась уже на четвертом курсе. Он тогда посмотрел антрепризный спектакль Беллы Каргиновой «Нет войне», в котором были заняты актеры из Русского и Осетинского театров. Спектакль шел на сцене Русского театра. У меня там была роль без единого слова. Я играла проститутку. А папа с коллегами, представляете, пришел на этот спектакль… Как-то после работы он говорит маме: «Мы пойдем в Русский театр смотреть  спектакль». У мамы в тот момент земля из-под ног ушла. Она не знала, как ему сообщить, что я там буду играть представительницу древнейшей профессии. И… папа пришел в театр.

Помню, я была на сцене с Аланом Албеговым, как вдруг увидела его, сидящего в партере. У меня подкосились ноги. В прямом смысле. Меня Алан поймал тогда костылем. Смотрит на меня и спрашивает глазами: «Что случилось?». Я шепнула: «Там мой папа в зале». Хорошо, что на мне были очки солнцезащитные…

– И что в итоге? Папе понравилось?

– Папе очень понравилось. Когда я вышла за кулисы, он подошел ко мне и, улыбнувшись, сказал: «Только в таком костюме домой не иди».  А через год был наш дипломный спектакль. Я играла Дорину в «Тартюфе» Мольера. И папа, выйдя со спектакля, сказал маме: «Да, она у нас настоящая актриса». Выше его похвалы для меня не было ничего.

– В 2005 году, то есть, будучи еще студенткой, вы начали играть на сцене Русского театра. Как это случилось? Какая роль была первой?

– Это была роль Липочки в «Банкроте» Островского. Приехал тогда режиссер Модест Абрамов…

Как я оказалась в театре? Совершенно случайно. Когда я училась на четвертом курсе, ко мне обратилась Валерия Хугаева: «Деточка, сходи, пожалуйста, в Русский театр. Скажи, что ты от меня». Я была уверена, что пошла за какими-то документами, которые мне нужно будет передать Валерии Вячеславовне. А она, как оказалось, отправляла меня показываться. В театре мне встретился Владислав Колиев: «Привет, ты что тут делаешь?» – «Владислав Владимирович, меня Хугаева прислала». –  «Пришла устраиваться на работу?». Я думала: он шутит. Мы посмеялись. Я ему: «Ваши бы слова да Богу в уши. Если бы меня сюда взяли». Он зашел к Уварову: «Владимир Иванович, к вам девочка пришла от Хугаевой». Вошла, подтвердив: «Я от Валерии  Вячеславовны Хугаевой». И стою, жду. Думаю: сейчас что-то передаст. Он мне: «Я вас слушаю». – «Что вы слушаете?» – «Вы же поступать пришли? Показываться же пришли?» Тут я сообразила, что к чему, и ответила: «Да». Он мне: «Что читать будете?»  И тут все, что я знала, из меня как полилось: монологи, стихи, басни, проза. Он меня выслушал и сказал: «Приходите завтра. Завтра будут Вершинин и Попов. Я хочу, чтобы они вас тоже посмотрели».

На следующий день в условленное время меня не отпустили с занятий. Пришла с опозданием. Извинилась, объяснила. У Вершинина и Попова было только 15 минут. Мне предложили: «Ну, давайте нам что-нибудь из Розова». А мы как раз ставили спектакль «В добрый путь». Я прочитала монолог. Потом попросили прочесть стихи современных поэтов. Выбрала Рождественского. Чехова почитала. Потом спросили: «Вы играете?» – «Играю». – «Танцуете?». – «Танцую». – «Поете?». – «Пою». – «Вы приняты. Ждем вас в августе месяце. Приходите».

– То есть, учась на последнем курсе, вы уже играли на сцене Русского театра?

– Да, я в августе пришла, меня представили всей труппе. И Модест Модестович Абрамов взял меня к себе в спектакль «Банкрот» в дубле с Викой Галетиной – примой театра. Это была моя первая роль на сцене Русского театра.

– Никогда не считали, сколько сыграно ролей?

– Нет, не считала. Но, думаю, уже, наверное, поболее 50.

Сцена из спектакля «Мужчины по выходным»

– Дежурный вопрос: какие любимые?

– Наверное, будет дежурный ответ. Каждая роль для актера, как ребенок. Ты ее создаешь, вынашиваешь, придумываешь, работаешь над ней в течение месяца, двух, трех, пока идет постановка спектакля. В любой роли, естественно, у тебя есть какие-то любимые моменты и какие-то менее любимые. Где-то сложнее, где-то легче. Но к каждой роли, не поверите, относишься, как к своему ребенку. То есть каждую роль любишь.

 – А кто из героинь вам ближе, понятнее в человеческом плане?

 – Каждую роль пытаюсь примерить на себя. Потому что в человеке столько потайных качеств. Я об этом никогда не задумывалась, пока не пришла в актерскую профессию. И каждая роль к тебе имеет какое-то отношение.

Если говорить конкретно, Липочка, конечно, очень близка мне своими задором и резвостью, молодостью, желанием жить. Близка Анна из спектакля «Ох, уж эта Анна» –  своим невероятным умением выпутаться из сложной ситуации и сообразить, где, с кем и как поступить, где, что и как сказать. Стелла в спектакле «Трамвай «Желание» тоже мне понятна – своим жизнелюбием, своим отношением к семье, стремлением создать уют и тепло в доме, сохранить семейный очаг.

– Да, но по отношению к сестре она поступает не лучшим образом.

– Даже, можно сказать, жестоко. Но в то же время это спорный вопрос. В нашей постановке Бланш не сестра сдала, не Стелла позвонила в психиатрическую клинику, а Юнис, которую играет Анжелика Тер-Давидянц. Поэтому Стелла и спрашивает, а правильно ли она поступила. А Юнис ее успокаивает: «А как ты хотела по-другому? Иначе у тебя не получится больше семьи. Тебе нужно идти на компромиссы, чтобы сохранить семью».

– Мне импонирует ваше стремление понять и оправдать свою героиню. Но именно сейчас поймала себя на мысли, что хорошо помню вас в спектакле «Дуня» по пьесе Коста Хетагурова. Сочные там образы. Хотя этой постановки нет в настоящее время в репертуаре.

– В 2008 году, если не ошибаюсь, мы этот спектакль сыграли. В Цхинвал его возили. На роль Дуни был экстренный ввод. Ее должна была играть другая актриса. Как вдруг вызывает меня Уваров и говорит: «Поздравляю. Роль главную получаешь ты». – «А спектакль какой?» – «Дуня». А я знаю, что спектакль давно ставится Владиславом Колиевым, давно идут репетиции. «Как «Дуня»?», – говорю. – Да вы что? А премьера когда?» – «Премьера через неделю». А когда учить текст, если мне выдали целый талмуд? Подхожу  к Владу. Он говорит: «Давай, Аленка, надо. Надо репетировать, надо работать». Это было равносильно тому, что меня кинули в открытое море. Вот я текст на премьере и забыла.

– Но это не было заметно.

– Но это же казус: стою на сцене и молчу. Потом, конечно, со смехом это все вспоминается. Тогда же было не до смеха. Бывает в нашей жизни всякое: и экстренные вводы, и курьезы.

– Не могу не спросить о роли Элен Келлер в спектакле «Сотворившая чудо» по пьесе Уильяма Гибсона. За нее в 2012 году вы получили Золотую маску Осетии. Неординарная роль. Наверняка сложно ее играть.  Как вообще работалось над спектаклем?

– Опять же приехал Модест Абрамов – один из моих любимых режиссеров – ставить спектакль. Приступили к работе… Вопросов, естественно, было много: как играть слепоглухонемую девочку, на что опираться в работе? Модест Модестович поставил запрет сразу: ни в коем случае не наблюдайте за слепыми и глухими. А как играть?  Что делать? Я очень ответственный человек. Конечно, каюсь, понаблюдала и за слепыми, и за немыми. Слепоглухонемых у нас в республике нет. Дома я завязывала себе глаза, передвигалась так по комнатам. Потом посмотрела фильм «Сотворившая чудо», обратив внимание на то, как ведет себя там девочка. Конечно, мы с Машей Федорович, которая играет роль учительницы, перелопатили весь интернет,  почерпнули всевозможную информациею, какая только была. И так потихоньку собирался материал, создавался образ.

Сцена из спектакля «Сотворившая чудо»

Многое подсказал Модест Модестович. Например, он настаивал на том, чтобы у меня был обязательно открыт рот. Потому что, когда люди сосредоточены, у них открывается рот. Я, кстати, позже поймала себя на том, что, когда играю на сцене, у меня бывает приоткрыт рот. Представляете, я никогда раньше на это не обращала внимания. Поэтому в роли Элен у меня был всегда открыт рот, руки вытянуты вперед – это тоже подсказал Модест Абрамов. Он произнес всего лишь одну весьма действенную фразу: «Уясни себе: это растение, которое не видит, не слышит, не понимает. Эта девочка – растение, враждебно настроенное к окружающему миру. Она ударилась, ей больно. Окружающий мир, где подстерегают опасности, – это для нее враг». И на протяжении спектакля из этого растения или животного, обладающего только инстинктами, делают человека. А зрители имеют возможность за этим наблюдать.

Работать над ролью было легко и интересно, несмотря на то, что работать приходилось много. Модест Модестович оставлял нас с Машей вечером, мы часто репетировали с ней вдвоем. Он нам давал задание поставить немую сцену, где Маша учит меня есть. Мы это задание выполняли. На следующее утро приходил Модест Модестович и говорил, что нужно убрать, что оставить. Работали на износ. Но от этого получали такое удовольствие!

– Спектакль «Сотворившая чудо», я знаю, с триумфом прошел в Цхинвале, где вы недавно были на гастролях. Слышала, что его как-то по-особенному там приняли. Расскажите об этом, пожалуйста.

– Для нас самих это было неожиданным, ведь играли, как обычно. Единственное, что сбило с толку, это сцена, которая там гораздо больше по размеру, чем наша, там на два шага дальше находятся кулисы. И вот эти два шага играли для меня немаловажную роль, потому что у меня каждое падение приходится на какую-то реплику. А если у меня нет текста, это не говорит о том, что я могу существовать, как хочу. Чья-то реплика – это мое падение, это моя рука у кого-то на плече. А шагов-то нужно сделать больше. И  мне надо успеть на нужную реплику подскочить к Юре Хафизову, играющему моего отца, ударить его по газете, упасть на него, на другую реплику успеть пройти мимо Роберта Кисиева, чтобы он у меня отобрал куклу.

И вот это всё приходилось делать бегом-бегом. Конечно, мы были сконцентрированы в два раза синее, нежели когда играем на своей сцене, мы были на взводе, на нервах. Конечно, мы постарались сыграть так, как делали это на премьере. Закончился первый акт. За кулисами Владимир Иванович говорит нам: «Девочки, молодцы!». Мы  подумали: наверное, поддерживает, подбадривает. А во втором акте мы уже приблизительно просчитали сцену, освоились, успокоились немножко, разыгрались. Я не знаю, что произошло, но здесь, во Владикавказе, таких слез и таких оваций в зрительном зале, как там, у нас не было. Возможно, сказалось то, что зрителями были люди, пережившие войну, стрессовую ситуацию, может быть, поэтому на них так подействовал этот спектакль.

После спектакля к нам за кулисы зашли первые леди Южной Осетии все в слезах. Они долго объяснялись нам в любви, сказали, что они никогда в жизни такого не видели, что даже боялись представить такую ситуацию, а тут мы ее играем. Глядя на меня, вообще спросили: «А вы что, видите на самом деле?» Потому что в какие-то моменты они, с их слов, были уверены, что я не вижу и не слышу. В общем, спектакль там действительно произвел фурор. Видимо, у людей, прошедших через муки ада, обостренное восприятие.

– Что вам ближе: современная пьеса или классика?

– Отвечая на этот вопрос, я процитирую моего любимого режиссера Модеста Модестовича Абрамова: «Классика написана сегодня утром, а современная пьеса пишется на будущее». Но, по большому счету, нет разницы, что играть, главное – какой образ создается.

Сцена из спектакля «Американская рулетка»

– А что вам больше нравится: драма, комедия, трагедия, а, может быть, мюзикл?

– Тоже без разницы. Комедии, наверное, попроще играть, полегче. Однако в каждой комедии есть доля трагедии, в каждой трагедии есть доля комедии. И всегда так. В мюзиклах есть и трагедия, и комедия, и драма, и танцы.

Взять хотя бы «За двумя зайцами». Это –  убойнейшая комедия. Такой она видится зрителю. Но, когда я играю свою героиню, ощущаю всем сердцем, насколько она трогательная, трепетная в тот момент, когда Свирид Петрович делает ей предложение. Эта девочка сквозь слезы говорит: «Господи, спасибо, что я наконец-таки дождалась». Сколько в этом боли, драмы.  Эта девочка далеко не красавица, явно на неё никто не смотрел, не обращал внимания, а тут…

А если взять спектакли «Сотворившая чудо» или тот же «Трамвай «Желание», там тоже немало комедийных моментов.

Поэтому я не могу сказать, что что-то легче, что-то сложнее. В любом жанре присутствуют элементы из других жанров. А в мюзикле затрачивается больше сил, там приходится еще и петь, и танцевать. Но, надо сказать, что с нашим хореографом Сергеем Никульшиным нам не грозит избыточный вес.

–  Чуть не забыла спросить о сказках, в которых вы часто играете. Детская аудитория особенная?

–  Сказка – вот это самый сложный жанр, потому что ребенок – самый впечатлительный, самый доверчивый зритель. Вы понимаете, дети же во все верят. А если ты в роли принцессы, так они тебя любят как принцессу, если ты играешь Бабу-ягу, они же тебя так же искренне ненавидят.

– А своего сына Ярослава еще не водили в театр? Кстати, сколько ему?

– Моему сыну год и три месяца. Еще совсем кроха, но я его уже водила на сказку про поросенка Фунтика «Фокус-покус», которую поставила моя коллега актриса Ангелина Ишкова (это был ее режиссерский дебют). 10 минут он посидел, посмотрел, потом я его повела по театру, поднялась с ним наверх, посмотрели сказку и из «царской» ложи. Хотела повести его еще на «Три поросенка», но не получилось, он уснул, а больше сказок не было. Но я хочу сына уже сейчас приучать к сказкам, буду водить в театр.

– Алёна, нашим читателям всегда бывает интересно узнать о личной жизни любимых артистов. Расскажите, пожалуйста, о своей семье, раз уж мы коснулись этой темы.

– Муж у меня военный в отставке. Он потрясающий человек! К искусству  никогда не имел отношения. К театру относится даже немного скептически. Но на премьеры приходит и никогда не упустит возможности упомянуть, что его жена – заслуженная артистка Северной Осетии.

– Наверное, гордится?

– Наверное. Сейчас занимаемся воспитанием нашего маленького Ярослава. Муж всегда рядом, всегда помогает, всегда поддерживает. Во сколько бы ни закончилась репетиция (у актера рабочий день ненормированный), всегда приедет, встретит, заберет. В какое бы время я ни освобождалась, никогда не выражает недовольства.

– Надеюсь, он не будет против, если Ярослав будет ходить с мамой в театр?

– Нет, он не будет против. С нами живет его старший сын от первого брака. Ему 18 лет, и он  с удовольствием ходит в театр.

– Есть ли какая-то роль, которую вам очень хотелось бы сыграть?

– Есть. Еще с университетских времен я мечтаю сыграть Екатерину II или Елизавету. Императрицы меня больше интересуют в человеческом плане: их внутренний мир, их мировоззрение. Как Елизавета, скажем, могла править 20 лет, не казнив ни одного человека и при этом не проиграв ни одного сражения? А Екатерина… Насколько нужно быть сильной духом, чтобы поднять Россию с колен. Ведь в каком состоянии ей досталась страна: казна разграблена, люди голодают. Екатерина смогла все это преодолеть, поэтому люди ее и назвали Великой. Мне очень интересен этот период отечественной истории.

– Говорят, что у каждого актера есть свой режиссер. Вы уже говорили о Модесте Абрамове. С кем еще вам комфортно работается?

– Не ошибусь, если назову всех режиссеров, с кем мне довелось работать. Это и Валерий Михайлович Попов, и Вячеслав Григорьевич Вершинин. С Вершининым действительно комфортно работать, это человек с потрясающим чувством юмора. Вершинину проще показать, как нужно сыграть. А Валерию Михайловичу, наоборот, проще объяснить, чем показать. Я с ним больше сталкивалась в работе над психологическими пьесами: «За закрытыми дверями», «Недоразумение», «Танец семи покрывал». У него философский подход к ролям. Валерий Михайлович – человек  основательный, работает не спеша, но при этом с ним безумно комфортно. Владислав Георгиевич Константинов – режиссер, к которому нужно иметь свой подход. Он очень педантичный, может остановить репетицию просто из-за того, что пепельница будет стоять на пару сантиметров левее, чем должна стоять. Остановить, подняться на сцену, поправить и сказать: «Продолжайте с этого же момента». С Владиславом Георгиевичем нужно иметь терпение, но я не могу сказать, что с ним сложно работать.

– Кого считаешь своим учителем актерского мастерства?

– Алана Албегова, безусловно. Он был худруком нашего курса. Опять же не ошибусь, если упомяну всех наших мэтров сцены: Наталью Елпатову, Вячеслава Вершинина, Наталью Серегину, Владимира Уварова, Валерия Попова (он хоть и редко выходит на сцену, но у него бывают такие точные паузы), Анжелику Тер-Давидянц, Николая Полякова, Валерию Хугаеву.

Я пришла в театр, когда Валерия Вячеславовна уже играла очень мало, но у нас с ней есть концерт «Все начинается с любви», где она потрясающе читает стихи.  А у меня выход прямо перед ее блоком. Не было ни одного концерта, чтобы я не подошла к ней и не сказала: «Валерия Вячеславовна, благословите». Это человек, к которому нужно подходить за благословением, за советом, за критикой. Она никогда не скажет неправду и в то же время никогда не обидит. Я грубее слова, чем «собака», от нее ни разу не слышала. Конечно, она мой учитель еще с университетских времен.

Каждый в нашем коллективе является замечательным партнером по сцене, каждый выкладывается полностью, и каждый играет не для себя, а как будто для тебя. И ты соответственно стараешься так же играть в ответ.

– Что хотелось бы донести до зрителя? Ведь театр – это своеобразная трибуна, с которой есть возможность обратиться к людям.

– Хочется помочь человеку на время уйти от повседневных проблем, наполнить его положительной энергией, чтобы он пришел к нам и окунулся в другой мир, получил удовольствие. Хочется, чтобы, благодаря искусству, люди становились добрее, открытее, счастливее, чтобы умели радоваться жизни и ценить каждое ее мгновение. И чаще улыбались.

Ольга РЕЗНИК