Борис КАНТЕМИРОВ: «Кино – это то, что останется после нас в истории…»
Новый директор Северо-Кавказской студии кинохроники поделился с «СО» планами по ее возрождению
… Миллионные долги. Реальная угроза банкротства. Спутанный клубок острых финансовых, материально-технических, творческих проблем, которых здесь за постперестроечные десятилетия, выдавшиеся такими сложными и для отечественного кино в целом, и для кинематографа Северной Осетии, накопилось больше чем достаточно… Именно такова на сегодняшний день невеселая ситуация, сложившаяся на Северо-Кавказской студии кинохроники – о которой писала и наша «СО».
Рынок, как известно, слезам верит плохо. И бороться за жизнь в его жестком антураже одному из старейших в регионе центров кинопроизводства, отмечающему в нынешнем году свое 65-летие и по праву гордящемуся тем, что за «плечами» у него – богатая творческая история и яркие традиции, тоже оказалось очень нелегко. Уже второй год работа студии, фактически, полностью парализована. В «пассиве» – ее бухгалтерия. Описана судебными приставами часть имущества… Усугубило этот горький расклад и то, что после того, как сложил с себя по собственному желанию полномочия ее директор Владимир Акоев, простоявший у «штурвала» Северо-Кавказской студии кинохроники больше 20 лет, почти на целый год она осталась без руководителя.
Теперь в этом затянувшемся «периоде административного безвластия» на Северо-Кавказской студии кинохроники, наконец, поставлена точка. Буквально на днях, в середине июля, Минкульт и Госкомимущество России официально утвердили в должности ее нового директора кандидатуру, широко известную и уважаемую и в творческих, и в общественно-политических кругах нашей республики – выпускника ВГИКа, режиссера, актера, сценариста, члена Союза кинематографистов РФ, депутата Парламента Северной Осетии Бориса КАНТЕМИРОВА.
Какие первоочередные шаги планируются им сегодня для того, чтобы начать выводить студию из кризиса – и сохранить ее для республики как живой, полнокровный, приносящий отдачу творческий организм? Это и стало «стержневой» темой интервью, которое охотно согласился дать «СО» Борис Маирбекович. Но рамки его, в итоге, раздвинулись намного шире. И затронул в нем наш собеседник целый пласт наболевших проблем современного североосетинского кинематографа. Остро, страстно, с присущей по жизни «киношнику», спортсмену и парламентарию Борису Кантемирову бойцовской гражданской позицией. Озвученной, как всегда, аргументированно и очень неравнодушно…
– Ваш уход с поста директора Дворца спорта «Манеж» и решение принять бразды правления Северо-Кавказской студией кинохроники стали для многих в республике изрядным сюрпризом. Вплоть до того, что уже приходится слышать откровенно недоумевающее: «И зачем человеку эта головная боль?..» Чем это решение было продиктовано, Борис Маирбекович? И какова в настоящий момент ситуация на студии?
– Это предложение – возглавить студию – поступило в мой адрес непосредственно от председателя правления Северо-Кавказского отделения Союза кинематографистов России Вячеслава Моратовича Гулуева. Хотя возглавить – это громко сказано. Потому что на сегодняшний день Северо-Кавказская студия кинохроники – это здание, требующее капремонта, 8 человек штата и куча долгов. Их там порядка 3 миллионов рублей – и по зарплате, и по налогам, и по коммунальным услугам…
Уже на протяжении двух лет студия не получает никаких заказов. И не участвует в тендерах на право снимать фильмы на федеральные бюджетные деньги, которые сейчас ежегодно проводятся в Москве. Забегая вперед, могу сказать, что и в этом году мы поучаствовать в таком тендере тоже не успели: крайний срок подачи заявок истекает 31 июля, а подавать их в Москву студия не может до тех пор, пока мы не будем чисты перед налоговиками. К сожалению, тут свою роль сыграло и то, что документы о моем назначении больше трех месяцев пролежали в столичных «высоких» кабинетах, ожидая, когда их подпишут – и время, чтобы успеть что-то здесь поправить, оказалось упущенным…
Поэтому что мы на сегодняшний день имеем? Мы имеем студию, которая создавалась по техническим стандартам 70–80-х годов прошлого века – и где стоит аппаратура и вовсе 50-х годов. При этом там сейчас сложилась очень «веселая» ситуация: сами ее помещения – это федеральная собственность. И Росимущество настроено на то, чтобы ее продать за долги. Часть студии уже арестована судебными приставами. И сегодня наша задача номер один – ее продажи не допустить.
И – самое главное, с чего начались все эти проблемы. После того, как вышел федеральный закон о тендерах, который напрямую коснулся, в том числе, и российской кинематографии, большинству мастеров кино нашей республики оказалось намного выгоднее создавать свои собственные независимые студии. А что такое независимая, частная киностудия? Это – минимум расходов и на содержание помещений, и на содержание штатов… И, конечно, их заявки и предложения, касающиеся документального кинопроизводства, были дешевле, чем те, которые «озвучивала» на федеральном уровне Северо-Кавказская студия кинохроники. И это стало одной из причин того, что именно они и получали преимущество во время проведения торгов.
С одной стороны, может быть, такая система отдельно взятого творческого человека в чем-то даже больше устраивает: ведь ты, получается – сам себе хозяин. Хотя существовать вот так, «на вольных хлебах» – это тоже не всегда легко и просто. Но с другой стороны, я бы не сказал, что закон о тендерах сыграл нашей республике на руку с точки зрения развития ее национальной кинематографии как таковой.
– То есть, вы имеете в виду, что на этом «творческом поле» стало больше свободы – зато появилась определенная разобщенность?
– И это тоже. Понимаете, можно ведь делать кино чисто для себя, реализуя какие-то свои личные творческие амбиции. Можно делать кино для какого-то фестиваля, коих у нас развелось больше чем нужно. Но кино все-таки делается для зрителя. И вот эта система торгов тем и пагубна, что государство, выделяя творческому работнику средства на производство фильма, не спрашивает с него, как было когда-то: а каково качество твоего «исходного продукта»? Человек получил свои деньги, отработал их – и на этом все, он отчитался перед государством. А нужно ли кому-нибудь кино, которое он снял, или не нужно – этот вопрос остается «за кадром».
Это не говорит о том, что низок творческий уровень тех или иных наших профессионалов от кинодокументалистики. Уровень падает с падением требований к нему – вот в чем соль момента. На телевидении, например, у нас в республике создан свой худсовет. В кино его нет. Да и кто вообще отдаст себя на суд такого худсовета, будучи самостоятельной и независимой творческой единицей? Никто.
Но это, так сказать – отступление немножко в сторону от темы. И, возвращаясь к ней, приходится, к сожалению, признать: как бы громко наша студия сегодня ни называлась – хоть Северо-Кавказской, хоть даже Южнороссийской студией кинохроники, – на самом деле реальность такова, что дай ей бог быть де-факто хотя бы Северо-Осетинской. Потому что сейчас достаточно бурно и активно вкладывают силы и средства в развитие своего кинопроизводства наши соседи. В Дагестане, в Чечне, в Кабардино-Балкарии. В Нальчике создается филиал знаменитого ЛГИТМИКа – Ленинградского, а ныне Санкт-Петербургского государственного института театра, музыки и кинематографии. И если на сегодняшний день, может быть, по количеству и качеству кинематографических кадров мы опережаем эти регионы Северного Кавказа, то это – дело наживное. Дело времени – и вложенных денег. А деньги в эту работу там вкладывают неплохие.
Я подготовил письмо на имя полпреда Президента России в СКФО Александра Хлопонина. О том, что все-таки именно кино является наиболее эффективным инструментом для создания единого информационного, общественно-политического и идеологического пространства в регионе. Потому что вся прелесть Кавказа как раз и заключена в разнообразии его культур, конфессий, этносов. Но и сложность – тоже. И должна существовать какая-то творческая структура, которая бы координировала работу кинематографистов Северного Кавказа в этом направлении. А в нашей республике для этого уже создана база… Но письмо это, в итоге, отправлять в Пятигорск я не стал. Во-первых, потому, что Хлопонину из Осетии уже послали до этого кучу подобных писем. Во-вторых, я хорошо знаком с практикой чиновничьей работы. И понял: дело это – провальное. Так и получилось: письма, отправленные другими нашими мастерами культуры полпреду, вернулись в республику, получив официальный ход, с «никаким» ответом….
Все это и подтолкнуло меня к решению: принять предложение о том, чтобы возглавить Северо-Кавказскую студию кинохроники. Как говорил Наполеон: «Влезем в драку, а потом разберемся». И на сегодня, повторюсь, главная моя головная боль – постараться сохранить студию как материальную единицу. И к следующим федеральным торгам прийти уже со сформированной новой политикой, новой концепцией ее работы.
– А есть ли уже какие-то «черновые» наброски и контуры этой новой концепции? Ведь проблем у студии сегодня – целый ворох. И материально-технических, и творческих. А чтобы «вытянуть» ее из кризиса, нужны, помимо всего прочего, и достаточно солидные финансовые вливания и рычаги…
– Конечно, работа предстоит непростая. Когда мне сегодня говорят: «Ты же – профессионал, окончил ВГИК, тебе здесь и все карты в руки», я так отвечаю: «Меня учили во ВГИКе в свое время летать на «кукурузнике», а тут посадили за штурвал реактивного самолета». Потому что в современном кино взяты на вооружение уже совершенно иные, новые технологии. И сама система организации кинопроизводства – она ведь теперь тоже абсолютно другая. И мне кажется, что для возрождения студии нам, республике, нужно объединить те перспективные и яркие силы, которые у нас есть. А есть у нас и очень мощные рекламные фирмы, где трудятся крепкие, высококвалифицированные технари-профессионалы. Есть, помимо независимых киностудий, телевидение, которое тоже значительно продвинулось на сегодняшний день в своем качественном уровне… И почему бы,опираясь на всю эту базу, не попробовать создать в республике какую-то новую, единую, большую организацию, которая бы имела поддержку как республиканских властей, творческих союзов, широких наших творческих кругов – так и частных инвесторов? Под названием, допустим, «Фонд развития национального кинематографа Северной Осетии», или еще под каким-то подобным. Куда могли бы войти, в том числе, спонсоры-меценаты, готовые оказывать поддержку кинопроизводству республики. Где действовал бы свой совет директоров. И был бы поставлен заслон практике, когда ты куда-то едешь, с кем-то за счет «отката» договариваешься и попросту «сжигаешь» выделенные тебе бюджетные деньги, делая никому не нужный фильм «для полки»…
Безусловно, студию нужно технически перевооружать. Я так скажу: если бы, допустим, нам дали сейчас во Владикавказе гораздо более «компактное» и более доступно расположенное помещение – и мы такие переговоры ведем, – это было бы для нее даже выигрышнее. В кино ведь, повторюсь, пришли сегодня новые технические средства и возможности. Голливудские блокбастеры, и те снимаются не на традиционную кинопленку, а на цифровое видео. И огромные площади, которыми располагает студия – а это около 4 тысяч квадратных метров: лаборатории, просмотровые залы, монтажные, – сейчас уже оказались невостребованными… Нужно брать на вооружение эти новые технологии – и учиться считать деньги. Многие работники студии просто психологически не могут с этим смириться: «Как же это – отказаться от пленки?» Да вот так. Вы представьте себе только: я записываю у вас на 35-миллиметровую кинопленку интервью, и каждые две секунды у меня «улетает» доллар. А ведь пленку потом еще и обработать нужно… «Золотое» кино получается – когда же и как, элементарно, оно окупится?
Дальше. На данный момент в Госдуме России готовятся к слушанию поправки к закону о поддержке кинематографии в Российской Федерации. Эти поправки, если коротко, позволят внести в бюджет нашей республики расходы на поддержку ее кинопроизводства. Я не думаю, что республиканское руководство и правительство будут в восторге от этой идеи: бюджет у нас и так рвут по частям, средств на многое не хватает, и всем понятно, что мы – очень дотационный субъект России. Но есть здесь одно «но». Если оперировать цифрами, то условия участия нашего кинематографа в тех же федеральных тендерах сейчас таковы: 30 % средств, то есть меньше чем треть, вносит республика, и 70 % – федеральный бюджет. И, думаю, если у нас будут достойные заявки, которые, к тому же, позволят ярко позиционировать Осетию на большом документальном киноэкране за пределами Северного Кавказа, эти суммы мы осилить сможем.
Трудности здесь я предвижу в том, что если эти деньги появятся в бюджете нашей республики – а я очень надеюсь, что произойдет это уже в следующем году, – претендентов на них, боюсь, найдется много. Вот здесь мы и попробуем сделать так, чтобы касалась эта поддержка именно базовой, старейшей площадки нашей кинодокументалистики – Северо-Кавказской студии кинохроники.
И, конечно, нам нужно привлекать к этой работе молодые кадры. С талантливым потенциалом, новым мышлением, свежим взглядом. А если уж мечтать, то при наличии нормальной технической базы и одного-двух павильонов мы могли бы, в перспективе, приглашать к себе и съемочные группы с центральных российских киностудий. Почему бы не зарабатывать на этом деньги? А наша творческая молодежь могла бы вживую видеть, как делают кино признанные в России и в мире мастера. Тот же Бекмамбетов, например… И это – вовсе не утопия.
Мне в этом году так и не удалось зажечь сопереживанием глаза чиновников российского Минкульта, когда я рассказывал им о проблемах студии. «Ну, продадут ее за долги – и продадут, что делать», – такая была с их стороны реакция… Поэтому я считаю: ее судьба и будущее сегодня все-таки должны быть головной болью, прежде всего, нашего, республиканского Министерства культуры и нашего руководства. Еще раз повторюсь: да, головных болей у них и так хватает. Но кино, если грамотно это дело поставить – оно ведь окупаемо. Оно значимо. Оно действенно. И самое главное, это – то, что остается после нас в истории… А сама система подъема любого дела в чем заключается? В том, что сначала тому же чиновнику надо доказать: ты реально что-то можешь. Маниловым денег никто не дает. Деньги дают тем, кто что-то делает. И главная задача студии сейчас – доказать делом, что мы такой поддержки достойны…
Беседовала Е. КОВАЛЕНКО,
газета «Северная Осетия»
