Секреты футбольных маэстро. Мушкетер и прагматик Валерий ГАЗЗАЕВ – часть 3

Публикация сайта «Чемпионат.ру» избранных глав новой книги известного спортивного журналиста Игоря РАБИНЕРА «Жизнь замечательных тренеров».

Третий период газзаевской карьеры я назвал бы игровым. А по результатам – триумфальным. С 2004 по 2008 год Валерий Георгиевич добыл Кубок УЕФА, дважды – золото чемпионата, трижды – Кубок страны, дважды – Суперкубок России…

Другим, не менее важным результатом его работы стало воспитание целой плеяды классных молодых футболистов. Две звезды международного масштаба – Акинфеев и Жирков, два мастера масштаба российского – братья Березуцкие, а теперь еще и Дзагоев. Как выяснилось, взлет Дзагоева стал лебединой песней Газзаева в ЦСКА.

Жизнь течет – и если шесть с половиной лет назад Газзаев уходил из ЦСКА с обидой и под негодующий топот болельщиков других клубов, то в конце 2008-го большинству ценителей футбола, уверен, было жаль – даже если кому-то по-прежнему не по душе его характер. Легенда Северной Осетии покинула армейский клуб тренерским авторитетом не только национального, но и европейского калибра.

Не случайно его каждый год приглашают на саммит элитных тренеров континента, и тот же Арсен Венгер, в адрес которого Газзаев осенью 2006-го на пресс-конференции произнес весьма скабрезный анекдот, охотно с ним общается. Как и Гус Хиддинк, хотя поначалу Валерий Георгиевич был категорически против прихода в сборную иностранца и не упускал возможности за что-нибудь голландца покритиковать. Но жизнь все расставила на свои места: шелуха эпатажа сошла, а ядро тренерского умения осталось.

– Я и по сей день против того, чтобы с национальными сборными работали зарубежные специалисты, – говорит Газзаев. – С клубами – наоборот, это всегда привносит другой стилевой колорит. Да, у Хиддинка получилось, и я никогда против него ничего не имел, о чем и заявил с первых же наших встреч. Вообще публично о коллегах никогда плохого не говорю, даже если точка зрения на чью-то работу у меня отрицательная.

О Венгере и анекдоте следует рассказать особо. В 2006 году ЦСКА и «Арсенал» сошлись в групповой стадии Лиги чемпионов. Московский матч армейцы неожиданно выиграли – 1:0, а потом поехали в Лондон. Я встречал ЦСКА в отеле и подошел к Газзаеву, с которым у нас к тому моменту восстановились дипломатические отношения, с вопросом: «На днях Венгер сказал, что для него матч в Москве закончился со счетом 1:1, поскольку гол Анри судьи отменили неверно. Что скажете?»

В тот момент Газзаев только махнул рукой, но когда спустя пару часов увидел меня на стадионе перед началом пресс-конференции, попросил повторить этот вопрос, когда встреча с журналистами начнется. Я сделал это. И услышал явно подготовленный за эти пару часов ответ:

– Отвечу анекдотом, – сказал Газзаев. – Дочка спрашивает у папы: «Какова разница между реальностью и виртуальностью?» «А ты спроси у мамы с братом, отдались бы они за миллион долларов», – отвечает отец. Дочка спрашивает и в обоих случаях получает утвердительный ответ. Пересказывает это отцу. «Вот видишь, – говорит он, – виртуально – у нашей семьи есть два миллиона долларов. А реально твоя мать – проститутка, а брат – педераст».

Сергей Игнашевич позже скажет, что такой анекдот – «в стиле Валерия Георгиевича». А мне сам Газзаев расскажет:

– Я этот анекдот спустя время, на слете европейских тренеров, рассказал самому Арсену. Он так смеялся! И согласился со мной. Есть результат – и точка. Мы тоже можем сколько угодно говорить, что обыграли какой-то клуб (Газзаев явно намекал на «Спартак». – Прим. И. Р.) – 5:1. Но потом-то проиграли ему – 0:1! Почему я должен все время вспоминать те 5:1?

К корректности этого анекдота – и тем более его публичного произнесения – можно относиться по-разному. Но давайте не будем ханжами. Чем больше будет таких неформальных ответов – тем интереснее и болельщикам, и журналистам. Да и тот факт, что Газзаев с Венгером сейчас действительно находятся в отличных отношениях, подтверждает: жесткий газзаевский юмор французский специалист оценил.

***

Газзаев – очень разный. Послушаем, к примеру, что о нем рассказывал один и тот же человек, полузащитник, Ролан Гусев, в одном и том же интервью журналистам «Спорт-Экспресса» Юрию Голышаку и Александру Кружкову. Беседа эта вышла в свет после того, как Гусев перешел из ЦСКА в днепропетровский «Днепр».

– Газзаев способен говорить с футболистом не о работе?

– Он помогает ребятам и в житейских вопросах. Меня раз крепко выручил. Шембераса по дороге на тренировку, прямо возле Ватутинок тормознули на посту ГАИ. «Пробили» по базе его джип и обнаружили, что автомобиль попадает под постановление суда на арест имущества.

– Вы-то здесь причем?

– Джип на меня был оформлен. А я давным-давно задолжал оператору сотовой связи. Сумма копеечная, я и забыл о ней, перестав пользоваться сим-картой. В итоге на меня подали в суд, который наложил арест на имущество. Шемба звонит: «Слушай, ты чего там натворил? Меня уже час в ГАИ держат, машину хотят отобрать». Тут я вспомнил про долг. Рассказал Газзаеву. Он кому-то позвонил, и Шембераса через пять минут отпустили. А я после тренировки помчался в сотовую компанию утрясать проблему.

– Газзаев умеет прощать?

– Да. Без штрафов, конечно, не обходится, но не припомню случая, чтобы он после какого-то проступка заявил игроку: «Все, ты отчислен». Вообще его отношение к футболистам иллюстрируют слова Моуринью: «Когда игроки работают хорошо – я их люблю. Когда плохо – ненавижу«. Сказано будто про Газзаева.

А вот – из того же интервью Гусева:

– У нас (с Газзаевым) были нормальные отношения. Но в последнее время я был очень зол и обижен. Любой футболист на моем месте чувствовал бы себя ужасно. Даже не хотел подходить к Газзаеву, разговаривать с ним. Знаете, что меня добило?

– Что?

– Предложили лететь в Томск и играть за дубль. Вот тогда сорвался, психанул.

– Не полетели?

– Нет. Пришел к Гинеру, объяснились.

– Как ваш отказ воспринял Газзаев?

– Никак. Мы после этого с ним не виделись. Но мне хотелось бы его повидать, сказать «спасибо». Не знаю, с чего вдруг у Газзаева настолько поменялось ко мне отношение, – но всегда буду ему благодарен за те победы, которые одерживали вместе. Лучшие годы прошли в его команде. Никогда не скажу, что Газзаев плохой тренер или человек. Хоть мне многое непонятно. Может, тренеры с годами начинают смотреть на игроков другими глазами?

– И Газзаев посчитал, говоря словами одного большого тренера, что Гусев – «отработанный материал»?

– Совершенно верно.

– Но от Газзаева таких слов не слышали?

– Слышал. Вернее, не от него самого – мне передавали эти слова близкие к нему люди. Которые, точно знаю, не соврали. Газзаев такое сказал.

Есть, впрочем, еще одна версия, почему мне не давали играть. Сам додумался. Все-таки я более атакующий хав, чем хотелось бы Валерию Георгиевичу. В обороне не ас, это понятно. А игра в три защитника подразумевает немного другое. Где-то внутри понимаю Газзаева – на что мне обижаться? Вот когда на этом месте играл Чиди, он вообще был четвертым защитником!

– К самому себе есть претензии?

– Если говорить откровенно, в какой-то момент чуть расслабился. Выиграли один чемпионат, другой, конкурентов на правом фланге никаких. А потом пришел Жорже, и расслабился окончательно. Спустя рукава я стал относиться к тренировкам. И не я один.

– Жорже слишком отпустил вожжи?

– Вот именно.

– Что он делал такого, чего никогда не сделал бы Газзаев?

– Ой, много чего… После любого поражения от Жорже слышали: «Не беда, играли неплохо, в следующем матче все будет отлично». А «физика» при Жорже была нулевая. 2:0, помню, выигрывали у Питера, 3:1 у «Торпедо», а в конце – сдувались. Нас дожимали. Никогда такого в ЦСКА прежде не было.

– Начинали задыхаться?

– Даже не задыхаться. Ноги не бегут. Только вспоминать оставалось, как неслись при Газзаеве, – пыль столбом стояла! Жорже работал по португальской системе – их команды форму набирают через игры. Говорил так: «На пик должны выйти к одиннадцатому туру». Но за одиннадцать туров можно потерять столько!

– Каким примером можете проиллюстрировать слова: «Газзаев в гневе страшен»?

– Сразу вспоминаю матч в Парме. Мы проиграли 2:3 на последних секундах. Газзаев пришел в раздевалку, взял со стола два апельсина и молча выжал на пол. Обычно он кричит очень громко. А здесь – такое. Мы бы меньше удивились, если бы в стену полетел мобильник.

– Жорже апельсины не выжимал никогда?

– Он не крикнул-то в раздевалке ни разу…

Буря эмоций, которую испытывает и проявляет Газзаев во время каждой игры, побудила меня спросить его:

– Существует ошибка на поле, после которой игрок для вас перестает существовать?

Диалог, который у нас состоялся дальше, объяснил мне многое. Думаю, объяснит и вам. Объяснит, каково это – быть тренером.

– Понимаю: вопрос продиктован эмоциональностью, с которой я веду себя на скамейке. Я всегда переживаю за ход игры и поэтому так активно в него вмешиваюсь. Считаю, должен переживать вместе с игроками за каждый неудачный пас, радоваться каждому забитому голу, а не просто сидеть, молчать и взирать на происходящее. Тогда уж лучше пойти на трибуну – оттуда рисунок игры лучше виден.

– Константин Бесков так и делал.

– У каждого свой стиль и характер. Я так не могу. И мой подсказ в играх часто давал нужный результат. Помню, с моим братом случилась трагедия (он погиб в автокатастрофе, когда Газзаев с ЦСКА летели с золотого матча чемпионата-2006 из Владивостока. – Прим. И. Р.), а у нас был матч с «Порту», который мы проиграли дома после перелета из Владивостока. Я тогда сидел на скамейке и был настолько подавлен, что ни разу не встал с нее. А после игры ко мне подошел Вагнер и сказал: «Нам сегодня вас не хватало на поле». Уверен, это было искренне. Моя энергетика должна заряжать игроков.

– Но зачем вы вообще в те дни работали с командой? Вас бы прекрасно поняли, проведи вы их с родными.

– Тот матч был определяющим, и я не мог на него не приехать.

– Говорят, тогда в силу понятных причин вы не подумали о том, что проиграть в один мяч ЦСКА может, а вот в два – уже нет. В итоге в два и уступили.

– Да, так и было… Извините, больше не хотел бы на эту тему говорить. Тяжело.

– Гусев как-то рассказывал, что после поражения в Кубке УЕФА от «Пармы» вы вошли в раздевалку и молча выжали на пол два лежавших на столе апельсина.

– Мне в тот момент хотелось разорвать все и всех. Когда ты уже практически вышел и за секунды до конца проигрываешь матч… Виноваты были мы все. Я не сказал игрокам ни слова, а выжал апельсины – не на пол, правда, а на стол. Потом вымыл руки и вышел из раздевалки. Понимал, что команда сделала для успеха все – но такая обида была, такая…

– А кидали что-нибудь в игроков, как Фергюсон в Бекхэма?

– Было и такое. Спросите у Шембераса. Или того же Гусева..

А вот что говорил о Газзаеве в беседе с Голышаком и Кружковым полузащитник Иржи Ярошик, после ЦСКА выигравший Кубок английской лиги с «Челси», а теперь успешно играющий за испанскую «Сарагосу».

– Был в вашей жизни сбор, о котором можете сказать – ад?

– Железноводск, первый мой сбор в ЦСКА. Две недели не прикасались к мячам. Сплошная беготня. Но в дальнейшем Газзаев этого не повторял.

– Тяжелые упражнения?

– Когда я был маленьким, смотрел, как тренируются футболисты. Тогда было очень популярное упражнение – надевать жилетку в 5 килограмм весом и бежать. Нигде больше такого не встречал. Увидел, лишь попав в ЦСКА. Первый сбор – жилетка, второй – тоже. Перетерпел. Но когда и на третьем все повторилось – стало невыносимо. В Европе о жилетках давно забыли.
Было еще кошмарное упражнение в Железноводске – нырнуть в бассейн и держаться под водой минуту. После тяжелой тренировки это забирало все силы. Я подумал – может, мне придется за ЦСКА не бегать, а плавать? На моих глазах Одиа чуть не утонул.

– Обидевшись на футболиста Яновского, Валерий Георгиевич перестал с ним здороваться. С вами такого не было?

– Первая моя игра за «Крылья» была как раз против ЦСКА, в Лужниках. Мы с Газзаевым тоже не поздоровались. Очень жаль – он хороший тренер и многому меня научил. Это ведь Газзаев открыл игроков, в которых никто не верил, – Березуцких, Рахимича, Шембераса… Над его схемой 3-5-2 тоже посмеивались.

– Самый жесткий разговор с Газзаевым?

– Накануне игры с «Челси» я сообщил газетам, что наши шансы – 40 против 60. Газзаев прочитал – и накричал при всей команде. Тем же вечером приехали другие корреспонденты – и я сказал, что шансы уже 50 на 50.

– Когда Газзаев кричит – это страшно?

– Сейчас бы посмеялся. Но тогда я был моложе, побаивался тренера. А Газзаев умел изображать гнев. Шутить у него тоже получалось. Газзаев вообще – как Моуринью.

– В смысле?

– С журналистами – один человек. С игроками – совершенно другой. Но у нас всегда были хорошие отношения. Помню, как отмечали его 50-летие. Всю команду пригласил в ресторан, познакомил с семьей. Кстати, Газзаев – очень домашний человек, для которого превыше всего его семья. И надо было видеть, как изменилось выражение лица тренера, когда мы заговорили о его маленькой внучке.

– Хиддинк, когда хочет от всего отвлечься, садится в Голландии на велосипед или мотоцикл. А у вас есть необычные увлечения? – спросил я тренера.

– Да не сказал бы. Приезжаю в семью, встречаюсь с друзьями. Хобби номер один сейчас – внучка. Даже домой быстрее бежишь – такое сладкое существо! Это ведь все пройдет – регалии, достижения. Надо еще жить нормальной жизнью, воспитывать детей и внуков, общаться с друзьями и коллегами.

– Ждете от дочки Вики, что она станет теннисной звездой?

– Любой родитель субъективен. Конечно, очень хочется, чтобы она чего-то в жизни добилась. Если удастся, буду рад больше, чем собственным успехам.

На следующий день после того нашего разговора он улетал домой, в Северную Осетию. «Хорошо, что теперь не день-два, а неделю смогу провести с мамой. Как мы относимся к своим родителям, так и наши дети будут относиться к нам, когда состаримся», – сказал Газзаев и кивнул на сына Владимира, молодого тренера, который сидел рядом и внимательно слушал отцовское интервью.

Спустя год Владимир отпразднует свадьбу – и отец закатит ему два пира, в Москве и Владикавказе, на каждый из которых будет приглашено по пятьсот человек. Для детей Газзаеву ничего не жалко.

***

И, наконец, интервью номер три. Источник – «Спорт-Экспресс», авторы – все те же Голышак и Кружков. Герой, защитник Сергей Игнашевич, интервью вообще-то дающий крайне редко, тут буквально взорвал футбольную общественность.

– После ухода Газзаева многие футболисты ЦСКА стали чаще общаться с прессой, – откровенничал Игнашевич. – Валерий Георгиевич слишком трепетно относился к высказываниям своих игроков. Скажет кто-нибудь перед матчем, что нас ждет встреча с сильным соперником, так Газзаев пихает: «Как можно заявлять такое?! Они должны трястись, а не мы!» Это одна из причин, почему ребята редко давали интервью и почти не останавливались в смешанной зоне.

– Какие самые сложные моменты можете вспомнить в карьере?

– Например, сыграли молодежной сборной 3:3 со Швейцарией и не попали на чемпионат Европы. Вели 3:1, я неудачно пошел на перехват, срезал мяч – получили третий гол. Газзаев, тренировавший молодежку, был убит.

– Кричал?

– Нет. Нашел слова: «Ошибся, но это бывает. У тебя все впереди».

– Артист Лев Дуров рассказывал, что лишь раз на съемочной площадке нахамил режиссеру. Вы на тренера огрызались?

– Дважды такое было. Потом жалел, что сорвался… Второй случай был с Газзаевым – в 2007-м. Вагнер и Жо уехали в сборную, забивать было некому. Пять матчей не могли ничего сделать. Газзаев потихонечку покрикивал уже на нас, игроков обороны. И вот проигрываем в Самаре 0:1, последний в матче штрафной – я бить не решился. Сделал навес. «Крылья» вынесли мяч, и больше у нас шансов забить не было. В раздевалке Газзаев рассказал, какой я футболист.

– Вы ответили?

– Взорвался: «Что вы на меня кричите, как собака?» Газзаев опешил: «Я смотрю, вы повзрослели…» Моментально сник, молча отправился в автобус.

– Когда вы в Газзаеве разочаровались?

– Я в нем разочаровался как в человеке – но не как в тренере. Газзаеву многим обязан. С ним выиграл Кубок УЕФА, был капитаном потрясающей команды. У нас были отношения, о которых могут только мечтать тренер и футболист. Понимали друг друга с полуслова. А потом все исчезло. И работа с Газзаевым превратилась в мучение.

– То есть? – Знаете, с чего начались наши сборы в 2008-м? Газзаев изрек с порога: «Здравствуйте. Хотел бы поздравить всех с Новым годом. В прошлом сезоне мы нашутились – в этом будем работать…». Не представляю, с чем сравнить те тренировки. Помимо нагрузок оказался колоссальный психологический пресс – мы просто не понимали, за что с нами так? На тренировках нельзя было шутить, разговаривать. Газзаев достал свои конспекты середины 90-х, когда выигрывал с «Аланией»: «Эта работа приносила результат. Мы снизили требования, за что и поплатились. Но теперь все будет по-старому…» Большинство игроков ЦСКА сразу стали искать себе агентов, чтобы при первой возможности сменить команду.

– Когда произошла знаменитая история с украденными весами?

– Там же, на сборах. Когда взвешивание было перед каждой тренировкой, мы воспринимали нормально. Но нас будили в 9 утра в выходной только ради этого! Тормошили наутро после игр, хотя ребята не могли заснуть до двух часов ночи.

– Зачем?

– Вопрос не ко мне. Все понимали, что взвешивание устраивали специально для Карвалью. И мы просили тренера об одном – чтобы дал выспаться в выходные, перенес взвешивание на пару часов, ближе к обеду. Никакой реакции. Команда выла. Как капитан я должен был что-то предпринимать. Однажды после игры, накануне выходного, мы сидели с ребятами – и я сказал: «Если завтра опять разбудят рано, весов не будет. И закрываем тему».

– Ваша была идея? Или главного армейского затейника Василия Березуцкого?

– Моя. Василий молча пожал руку, когда я объявил. Наутро, как и обещал, взял напольные весы и заперся в своем номере.

– К вам ломились?

– Да, второй тренер Латыш. Он долго колотил в дверь. Я ответил: «Иваныч, не тратьте силы. Буду разговаривать только с Газзаевым».

– Объяснились?

– Да, все рассказал. Что, зачем и почему. Газзаев насупился: «А если футболисты не захотят выйти на тренировку – что, не выйдут?» «Наверное, – говорю, – не выйдут. Если не захотят». Газзаев отвечает: «Я тебя понял. Иди». Смотрю на него – какая-то детская обида. «А что вы поняли, Валерий Георгиевич?» – «Все понял. Ступай». Через десять минут собрание, Газзаев заявляет: «Игнашевич лишен капитанской повязки, оштрафован». Помолчал и добавил: «Можешь уезжать из команды, не хочу тебя видеть».

– За вас вступилась команда?

– Все собрались у меня в номере. Дуду сказал: «Если уедешь, тоже соберем вещи». Потом говорят: мы пойдем и обо всем с Газзаевым договоримся. И действительно пошли. Меня оставили в ЦСКА, но ситуация коренным образом изменилась. Отныне во всем был виноват один Игнашевич.

– Штраф вам отменили?

– Вернулись со сборов в Прощеное Воскресенье. Газзаев обронил: «Всех прощаю, штрафы отменяю».

– Переживали, что лишились капитанской повязки?

– На том же сборе были матчи, когда основа выходила во втором тайме. Кто надевал повязку сразу, тот и оставался капитаном до конца матча. Это обычная практика. Как правило, повязка была у Акинфеева, который играл оба тайма. Затем прозвучали слова Газзаева в Прощеное Воскресенье – подумал, что сезон начну капитаном. Пока в первом туре не увидел, что команду выводит Акинфеев. Я был в шоке.

– Почему Газзаев надолго не усадил вас на лавку?

– Потому что я приносил пользу. Тренер он все-таки сильный. Хватило хладнокровия не пускаться в открытую войну, где надо доставать ножи.

– Как же ЦСКА при таких отношениях с тренером бесподобно играл во второй половине сезона?

– В июле Гинер приехал в Ватутинки и сообщил, что Газзаев в конце года уйдет. После этого тренировки стали проходить намного спокойнее. И Газзаев стал проще ко всему относиться, и мы. Появились раскованность, смех. Посмотрев Euro, тренер перешел на схему с четырьмя защитниками – это тоже повлияло.

– Как Газзаев попрощался с командой?

– Сыграли с «Нанси», он зашел в раздевалку, пожал руку Вагнеру и сказал, что тот – «настоящий мужчина». Обвел глазами нас: «Спасибо за годы, которые я провел в команде. До свидания».

– О действующем тренере – как о покойнике: либо хорошо, либо никак. И все же – Зико тот человек, который нужен ЦСКА?

– Вначале я не обрадовался, что ЦСКА возглавил Зико. Хотелось европейского тренера, а не бразильца. Но посмотрел, как он работает, и понял: специалист классный. Талант. Тренировки очень точные, грамотные, игрокам нравятся. Чем-то напоминает Хиддинка.

Конечно, Игнашевичу надо отдать должное за предельную откровенность. Но то, насколько субъективно он высказывался о Газзаеве, подтвердили его слова о… Зико. Которые сбылись с точностью до наоборот. Бразилец в ЦСКА так и не прижился, и, не доработав в своем первом сезоне даже до сентября (то есть до Лиги чемпионов), был отправлен восвояси. Несмотря на «точные, грамотные тренировки», которые «игрокам нравятся». Видимо, порой запредельные нагрузки на предсезонных сборах, от которых футболисты воют, куда эффективнее.

Лично мне куда более знаковыми видятся слова Газзаева, сказанные Игнашевичу после обидной ничьей российской молодежки против швейцарской, в которой молодой защитник набедокурил: «Ошибся, но это бывает. У тебя все впереди».

Далеко не факт, что это «все впереди» состоялось бы без Газзаева (как и без Юрия Семина, который до того работал с Игнашевичем в «Локомотиве»). Хотя сам игрок, став опытным, воспринимает свою успешную карьеру уже как должное. Как то, чего не могло не произойти. Возможно, став тренером, футболист взглянет на тех, кто с ним работал, по-другому.

По поводу своей не убывающей сверхтребовательности Газзаев однажды в нашем разговоре привел такой пример:

– Когда мы в этом году выиграли Кубок, Красич спросил меня: «Какой раз мы за последние годы Кубок взяли?» Я ответил: «Четвертый». – «И что, в следующий раз нужно будет опять выиграть?» – «Конечно!»

Вспомним признание Гусева о том, как игроки ЦСКА, получив в тренеры мягкого Артура Жорже, резко снизили требования к себе. И, может быть, начнем понимать, почему Газзаев ведет себя именно так, а не иначе. Нет, это не универсальный рецепт. Их в этой профессии вообще не существует. Но это – путь Газзаева. Верный именно для него.

На пресс-конференции в РИА «Новости», проходившей вскоре после того, как Газзаев принял киевское «Динамо», его спросили:

– Читали интервью с Игнашевичем?

– Конечно, читал. Комментарий у меня один. Лет 30–35 назад некоторые игроки были недовольны методами управления киевским «Динамо», которые практиковал Валерий Лобановский. Жизнь все расставила на свои места. Пройдет время, и этот игрок точно так же будет считать нынешние годы самыми успешными и счастливыми в своей карьере.

Спустя пару дней мы беседовали для «Спорт-Экспресса», и я спросил:

– Как относитесь к публичному признанию Игнашевича в интервью «СЭ», что со времен смены капитана у них с Акинфеевым весьма непростые отношения?

– Рассуждать на тему упомянутого вами интервью мне бы не хотелось. Скажу только об одном. Роль капитана не может быть застолблена за одним футболистом. Сегодня Акинфеев, считаю, настоящий капитан – и по игре, и по поведению, и по духу.

– То есть вы произвели бы смену капитана в любом случае?

– Да.

– Не удивили слова Олича, часто остававшегося при вас в запасе, что Газзаев – один из лучших тренеров, с которыми его сводила жизнь?

– Ивица – настоящий профессионал и замечательный человек. Я очень рад его блестящей карьере в Германии. Это показатель того, как человек должен относиться к своему делу вне зависимости от того, играет он или нет. Он всегда очень много работал, и у нас сохранились прекрасные отношения. Изредка созваниваемся, часто его друзья передают мне приветы и поздравления. Пользуясь случаем, желаю ему успехов в «Баварии». Не сомневаюсь, что в Мюнхене он будет здорово играть.

– Ярошик сказал: «Газзаев многому меня научил. Жаль, что он не поздоровался со мной, когда ЦСКА первый раз играл с «Крыльями Советов»".

– Поверьте, это был абсолютно случайный момент. К Ярошику всегда относился и продолжаю относиться с большим уважением. В ЦСКА он проявил себя очень коллективным игроком. Проведя прекрасные годы в составе армейцев, он заслужил приглашение, мягко говоря, в не самый последний клуб Европы («Челси». – Прим. И. Р.).

– Еще одно высказывание Ярошика: «Газзаев – как Моуринью: с журналистами один, с игроками совсем другой».

– Правильно. Потому что игроки – это единое целое с тренером, который с ними работает. И тренер, как никто другой, должен защищать своих игроков. После поражений, особенно в элитных клубах, журналисты всегда вешают на футболистов различные ярлыки, и тренер обязан вставать на их защиту. Делал и буду делать это всегда.

– Гусев рассказывал в интервью, что Ярошик перед выездным матчем с «Челси» в интервью расценил шансы, как 60 на 40 в пользу соперника. И вы перед всей командой жестко его отчитали.

– Правильно, потому что нельзя заранее обрекать себя на поражение. Даже с «Челси».

В декабре 2008-го, когда интервью с Игнашевичем еще не вышло в свет, но слухов о конфликте тренера с игроком уже хватало, я спросил Газзаева:

– У вас с некоторыми из игроков действительно был конфликт? В частности, с Игнашевичем?

– Бесконфликтных ситуаций в жизни не бывает. Это часть работы любого тренера. В команде порядка 23 игроков. Кто-то не попадает в состав, а кто-то и в заявку. Они живые люди, молодые, популярные, но моя задача как тренера – требовать от них выполнения задач. Когда команда проигрывает, тренер называет причины, и всегда существует обратное мнение игрока. Хотя, наверное, в команде должно быть только одно мнение – главного тренера. Потому что по-другому быть не может: иначе будет хаос.

Конфликты, будь то с игроком, которого вы назвали, или с другими, – нормальное явление. Тренер принимает решения, и кто-то может посчитать их несправедливыми. То же самое и в семье: иногда родители бывают недовольны детьми, дети – родителями, супруги – друг другом. Другое дело, что решать их надо в своем кругу без выноса наружу. Клуб ЦСКА все эти годы отличался как раз тем, что конфликты начинались и заканчивались внутри коллектива. Выносить их на суд общественности, как происходит в одном известном клубе, мне кажется неправильным.

– То есть о сути конфликта с Игнашевичем говорить не хотите?

– Никаких конфликтов нет. Есть требования главного тренера, которые надо выполнять.

– Но повязку вы от Игнашевича передали Акинфееву именно поэтому?

– А до этого повязка перешла от Семака к Игнашевичу. Считаю, Акинфеев вырос как лидер и еще много лет им будет – и как человек, и как спортсмен.

– У вас имидж человека жесткого. А мне кажется, это маска – внутри вы гораздо добрее.

– Моя работа – требовать от людей выполнения поставленных задач. А для этого нужно поддерживать дисциплину. Не всем это нравится. Иногда ваши коллеги задают тренерам вопросы: «Вы демократ или диктатор?» Считаю, никакой демократии в футбольном клубе быть не может. Есть требовательность и справедливость. Когда игроки нарушают обязательства перед клубом и партнерами, результата не будет. Порой я, может, чересчур требователен к игрокам. Но я четко контролирую себя в этих ситуациях, никогда незаслуженно их не обижаю. Чрезвычайно сложно прощаться с ними, когда они не выдерживают конкуренции. Однако стараюсь всегда быть объективным, честным и справедливым.

– Тот же Гусев сильно обижен на то, что в последний период игры за ЦСКА вы, по его словам, перестали его замечать. Вправе он на вас обижаться или, закончив карьеру и став тренером, он и кто-то еще вас поймут?

– Каждый из них имеет право на собственное мнение. Любому неприятно, когда он был на гребне волны, а потом… К сожалению, время никого не щадит. Игрок не может быть объективным по отношению к себе. Если он считает, что тренер к нему относится предвзято, у него есть возможность проявить себя в другом клубе. Но если он и там этого не делает, наверное, это вопрос к футболисту.

– Как бы при встрече с ним себя повели?

– Я ему все прощаю.

– Угрызения совести после жестких разговоров с каким-то игроком испытывали?

– Нет, потому что делал все для того, чтобы в коллективе был порядок.

– За пределами футбола считаете себя добрым?

– Да. Я внимателен к жене и детям. Дорожу отношениями с друзьями, стараюсь прощать людям ошибки. Никогда не прошу двух вещей – зависти и предательства.

…Вы, читатель, вправе занять в этой заочной дискуссии между Газзаевым и Игнашевичем любую сторону. Подозреваю, что чем вы моложе и «бунтаристее», тем больше симпатий будете испытывать к игроку, а чем старше и опытнее – тем ближе вам будет позиция тренера. Потому что жизненный опыт подразумевает понимание слова «ответственность», которая в футболе лежит именно на тренере.

Степень ответственности футболиста и того, кто его тренирует, несопоставима – это однозначный вывод из многолетнего общения с представителями обеих профессий. Игрок думает в первую очередь о себе и своих интересах. В голове у тренера всегда разложен пасьянс из интересов всех двух с лишним десятков игроков, которые есть в его распоряжении и которые одинаково хотят быть на первых ролях.

Газзаев – весьма неудобный тренер и для руководителей (тот же Гинер признавался, что они не раз и не два переходили на разговор на повышенных тонах, хоть это, по его словам, и не сказывалось на их отношениях), и для игроков.

Не может быть удобным специалист, который говорит: «В команде должно быть только одно мнение – главного тренера». Многие сегодняшние свободолюбивые футболисты такого подхода не приемлют. И, наверное, с ним действительно нелегко смириться. Но если газзаевская диктатура результата приносит плоды уже многие годы – давайте признаем за ним право на такой подход и будем его уважать.

Педагогика по-газзаевски – это и то, что произошло после июльского матча 2008 года против «Динамо». Тренер заменил Вагнера Лав, тот демонстративно прошел мимо скамейки запасных, и, не пожав никому руки, ушел в раздевалку.

– Вас взбесило, когда Вагнер демонстративно прошел мимо скамейки после замены в матче с «Динамо»? Вы ведь и в дубль его потом отправили.

– Конечно. Вот вам еще одна иллюстрация на тему конфликтов. Не каждый игрок любит, когда его меняют. Было бы гораздо хуже, если бы он, человек эмоциональный, отреагировал безразлично. Безусловно, есть определенные каноны поведения, за их нарушение он был наказан и потом извинился. Но с учетом его характера поступок Вагнера, возможно, даже был правильным.

– Помнится, вы сами, когда вас заменил Эдуард Малофеев, вообще ушли из московского «Динамо».

– Хороший момент вы вспомнили! В «Динамо» меня никогда никто не менял. Один раз поменяли – и я закончил играть. А Вагнер хотя бы продолжил… Вернулся в основной состав – и тут же сделал хет-трик в матче со «Спартаком». Это называется шоковая терапия.

… Газзаев и в Киеве остался таким же: начал, к примеру, с того, что сократил предполагавшийся трехнедельный отпуск команды до 12 дней. И на ропот игроков, с которыми он еще не был знаком, Газзаеву было наплевать. Потому что, по выражению Ивицы Олича, этого тренера можно охарактеризовать двумя словами: «Работа и дисциплина».

А того, что он – сильный тренер, не скрывают даже такие его оппоненты, как Игнашевич. А, скажем, Акинфеев, которого Газзаев сделал основным вратарем ЦСКА в 16 (!) лет, ему будет признателен по гроб жизни. Как и Березуцкие, которые без этого тренера в футболе, вполне возможно, ничего бы и не добились. Поэтому они приехали сразу после матча на 55-летний юбилей Газзаева. И будут приезжать впредь.

Как откликнулся на приглашение тренера поужинать Сергей Семак. Было это в Казани, после матча, в котором капитан «Рубина» Семак противостоял тренеру киевского «Динамо» Газзаеву. Далеко не всегда в бытность Семака капитаном ЦСКА их отношения с главным тренером складывались идеально. Но время проходит, эмоции спадают – и остается только главное. То, что и объединило их в тот вечер за одним столом.

***

Огромный парадокс, но Газзаев по доброй воле ушел из лучшей в своей жизни команды. Или не по доброй – и просто они с Гинером, опытнейшие футбольные люди, решили все на публике так красиво и благородно подать? Бог его знает…

Да, в сезоне-2008 ЦСКА занял лишь второе место, но такого футбола, какой красно-синие показывали во второй половине года, в их исполнении не видели никогда. По крайней мере, именно такое мнение сам Газзаев высказал мне во время беседы в декабре того года.

– ЦСКА второй половины 2008-го – лучшая в вашей 20-летней тренерской карьере команда?

– Да. По качеству и содержанию игры, результатам, уровню игроков, психологии, тактике, сплоченности – словом, по всему. Эта команда показывала фантастический футбол. По-настоящему европейского уровня.

– Даже лучше, чем в 2005-м, когда ЦСКА выиграл Кубок УЕФА и сделал золотой дубль в России?

– Намного лучше. Да, в 2005-м играли очень хорошо, но это была юная команда. Самая молодая, кстати, из всех победителей Кубка УЕФА: Вагнеру, Жиркову, Красичу, братьям Березуцким было чуть за 20, Акинфееву – меньше. С тех пор она выросла. Если бы футболисты топтались на месте и мы бы сегодня говорили: «Они играют, как в 2005 году», – гордиться этим было бы неправильно! Нужен прогресс, и я рад тому, что он есть. Моя тренерская задача в том и заключается, чтобы собирать молодых игроков и развивать их лучшие качества. К тем, кого перечислил, за последние годы добавились совсем юные Дзагоев с Мамаевым. Впереди у них всех большая спортивная карьера. Недаром к нашим игрокам сегодня огромен интерес за рубежом – они ведь обрели опыт еще и в своих сборных. Поэтому скажу: сегодня команда играет намного сильнее, чем в 2005-м.

– Вот потому-то для меня за гранью понимания: как человек может добровольно уйти из команды своей мечты?

– Объясню. Летом, когда я обратился с просьбой об уходе к президенту клуба, меня подтолкнули к тому определенные обстоятельства. Пришел и сказал: «Больше работать не могу». Два дня мы провели в беседах, он меня уговаривал продолжить работу хотя бы до конца сезона. Я не мог отказать человеку бок о бок с которым провел столько времени и пережил столько блестящих мгновений. Но добавил: «Даже если станем чемпионами, заканчиваю работу в этом году». И решения не изменил.

Теперь к тому, что же заставило меня сделать то заявление. Накопилось много личных проблем. Мы живем не только футболом – бывает, накапливается груз, который заставляет человека взять паузу. Как раз такой период у меня тогда и был. Плюс пара неудачных игр в чемпионате – все наслаивается, и человек принимает решение. Сегодня конкретизировать, какие это были проблемы, не нужно. Сугубо личные вопросы выносить на суд общественности сложно. Но я из тех, кто слов на ветер не бросает. И когда перед игроками все четко объявил, делать шаг назад было бы неправильно. Летом я действительно не хотел работать. И будь на то воля президента, ушел бы уже тогда. Но человеку, с которым столько пройдено, отказать не мог.

Конечно, мне очень сложно покидать такую хорошую команду, которую я фактически создал. Но сама стратегия клуба, начиная даже не с 2002 года, когда пригласили меня, а с 2001-го, когда в ЦСКА пришло новое руководство, была правильной. Мы брали молодых игроков и развивали их, в результате чего и имеем то, к чему пришли. Но это жизнь, а в ней ничего вечного быть не может.

– Вас сильно напугал сердечный приступ в Казани?

– Это был как раз тот самый период, когда на меня навалились проблемы, не связанные с футболом. Всегда говорю игрокам: люди хотят видеть зрелище, их не интересует, что с вами происходило в течение этой недели. Нам нельзя оправдываться тем, что все мы – живые люди и у нас может палец заболеть. Или даже сердце…

Если же возвращаться к ЦСКА, то о сути его эры говорит вот какой факт. В прошлом году мы заняли третье место, и все говорили: провальный сезон. Я ничего провального в этом не видел. Всегда выигрывать первое место невозможно, и если такое происходит, это говорит о деградации национального первенства. Тем более что сегодня в России помимо ЦСКА есть пять клубов, которые из года в год могут ставить и решать высшие задачи. Это «Спартак», «Локомотив», «Зенит», а в последнее время и «Динамо» с «Рубином». Это хорошо: в такой жесткой конкуренции, не сравнимой с временами, когда только-только развалился Советский Союз, выступления на стабильно высоком уровне дорогого стоят.

***

В том разговоре Газзаев сделал абсолютно точный прогноз:

– По моему убеждению, сегодня ЦСКА как никогда готов к Лиге чемпионов. У нас восемь железных позиций игроков на уровне международного стандарта. Накоплен опыт, особенно в осенней стадии сезона. Игроки не испытывали ни малейшего комплекса ни перед кем, выходили с чувством уверенности в собственных силах.

– Вас гложет, что в Лиге чемпионов так ни разу и не удалось выйти из группы?

– Конечно. Но в жизни всегда бывают вещи, которых ты не можешь учесть. Надеюсь, будущий тренер сделает все, чтобы продлить победные традиции нашего клуба.

К Лиге ЦСКА – причем уже без одного из своих лидеров Юрия Жиркова, перешедшего летом 2009-го в «Челси» (опять же, во многом заслуга Газзаева!) – действительно оказался готов. Так вышло, что с Газзаевым красно-синие, выиграв Кубок УЕФА, ни разу не выходили из группы в Лиге чемпионов. С Леонидом Слуцким вышли, а потом еще и прошли «Севилью» в 1/8 финала, с первой же попытки. Что испытывал, глядя на это, Газзаев? Правду знает только он один.

Но, право, недаром, едва придя в Киев, он в первой же нашей беседе сделал более чем смелое заявление: «Ставлю задачу в течение трех лет выиграть Лигу чемпионов».

И пояснил:

– А какую задачу я могу ставить перед самим собой? Только такую. На клубном уровне это единственный трофей, которого не хватает в моей тренерской карьере. Приложу максимум усилий, чтобы достичь этой цели. Да, она непроста, но если мы не будем к ней стремиться, то никогда ее и не добьемся. Это высочайшая мотивация. Причем это будет общая цель с игроками, с которыми мне предстоит работать. Насколько получится выполнить такую задачу – сложно сказать, потому что это футбол. Но в течение трех лет постараемся ее решить.

– Объявите об этом игрокам?

– Безусловно. На первом этапе сформулирую ее так: приоритетная задача – успешное выступление в Лиге чемпионов. Но для этого придется очень много трудиться. В 2005 году, когда я объявил игрокам ЦСКА, что наша задача – попасть в финал Кубка УЕФА, не только журналисты, но и многие игроки восприняли это со скептицизмом. Тем не менее, преодолевая ступеньку за ступенькой, мы в итоге добились успеха.

– В свое время экс-президент «Зенита» Сергей Фурсенко рассказал мне, что знаменитое заявление о трех Кубках УЕФА за десять лет сделал умышленно – чтобы изменить стандарты в умах футболистов.

– Как живет человек? Вначале мечтает, а потом старается свои мечты осуществить. И у нас то же самое. Серьезные люди должны ставить перед собой серьезные цели.

В высшей степени честолюбивый человек, Газзаев не может жить без гиперамбиций. Они могут показаться кому-то нелепыми, но не такой он человек, чтобы удовлетвориться ролью второго. Кем-то и когда-то сказанная фраза, что второй – это первый из проигравших, как раз про Газзаева. Про его менталитет.

Разговаривали мы осенью 2009-го в Киеве с Андреем Шевченко, и я спросил великого форварда:

– Газзаев поставил перед «Динамо» цель в течение трех лет выиграть Лигу чемпионов. По-вашему, это реалистично?

– Почему нет? Всегда надо ставить максимальные задачи. Нужно менять менталитет, отучать самих себя от мысли, что киевское «Динамо» – по европейским меркам второй сорт. В Кубке УЕФА ЦСКА, «Зенит» и «Шахтер» уже все доказали, да и мы вышли в полуфинал. Пройдет время – и, уверен, в Лиге будет то же самое.

– Но сегодня-то это другой уровень!

– Не страшно. «Динамо» доходило до полуфинала Лиги, «Спартак» тоже не так давно играл в полуфинале Кубка чемпионов. Если не верить – нет смысла выходить и играть. Сделай все возможное – и потом не будешь жалеть, что мог сделать больше. Так что Газзаев прав.

– Как первые впечатления от работы с Газзаевым?

– Очень хорошие. Мы знакомы с ним не первый день – в Москве пересекались много раз. И лично общались, и по телефону. Глубоко уважаю Валерия Георгиевича. Главное – все, что он делает, направлено на результат команды.

– Два года назад бывший менеджер «Милана» по Восточной Европе и нынешний генеральный менеджер киевлян Резо Чохонелидзе рассказал, что ему о футболисте Шевченко в середине 90-х первым поведал именно Газзаев.

– Да, это правда. Правда и то, что Газзаев хотел купить меня из Киева в «Аланию». Очень рад, что наши пути с Валерием Георгиевичем все-таки пересеклись, и я могу с ним работать. Харизматичный человек, духовитый. Плюс у него интересные идеи, видение футбола.

– Уже почувствовали, почему он добился больших успехов в тренерской карьере?

– Потому что это сильный человек.

Вот выразительный фрагмент из нашего разговора с сильным человеком в декабре 2008 года.

– В моей тренерской карьере имеется цель, достижения которой мне еще не хватает. И я приложу все усилия, чтобы решить эту задачу.

– Лига чемпионов?

– Да.

– Речь именно о победе?

– Естественно, не об участии.

К той беседе, первой за много лет, прошедших после нашего конфликта 2003 года, я готовился несколько дней. И никак не мог решить одного – с чего начать. А это было очень важно. В рядовых интервью Валерий Георгиевич, если вопросы никак не задевают его за живое, нередко включает «автоответчик» – совершенно не стремясь поразить собеседника оригинальностью суждений, отвечает штампами.

Мне этого допустить нельзя было ни в коем случае. Первый серьезный разговор с Газзаевым за столько лет был для меня очень важен – и я как журналист-профессионал не мог, не имел право допустить, чтобы он получился обычным.

И в конце концов я понял, как надо поступить, чтобы сразу же настроить собеседника нужным образом. Когда мы сели к столику у окна в уютном аргентинском ресторане на «Маяковской», я сказал:

– Валерий Георгиевич, наша первая беседа за много лет – событие для меня и, надеюсь, для вас тоже. Поэтому я очень хочу, чтобы она стала лучшим интервью Газзаева в жизни.

Он оценил. Потому что уважает большие цели, и такие слова, как «лучшее в жизни», имеют для него вес. В этот момент, как мне показалось, у него даже изменилась осанка. Он сказал: «Что ж, давайте попробуем».

Когда материал вышел в свет, Газзаев позвонил со словами: «Получилось именно то, о чем вы говорили в начале нашего разговора».

Конечно, было приятно. И лишний раз доказало правоту Газзаева: только когда стремишься к чему-то по-настоящему высокому, когда не удовлетворяешься насиженным местом в тихой заводи, – добиваешься своего. Не надо бояться говорить, что хочешь стать первым. Бояться надо середины, серости.

Великий и ужасный Диего Марадона однажды сказал: «Я могу быть белым или черным, но серым не буду никогда«. Газзаев эту фразу за аргентинцем, думаю, с удовольствием повторит.