Третья попытка Рауля ХАДЖИМБЫ
// Лидер абхазской оппозиции — за сильную власть
Рауль Хаджимба — это тот человек, которого первый президент Абхазии Владислав Ардзинба назвал своим преемником. Однако выборы 2004 года чуть не закончились «оранжевой революцией»: оппозиция под руководством Багапша и Анкваба заявила о своей победе и вывела на улицу людей. Противостояние завершилось компромиссом: Хаджимба получил пост вице-президента.
Второй раз он пытался стать президентом в 2009 году, уже в качестве лидера оппозиции. Сейчас он возглавляет оппозиционный Форум народного единства Абхазии. Хаджимба — кадровый офицер советского КГБ, принимал участие в грузино-абхазской войне. В качестве вице-президента в паре с ним баллотируется вдова Ардзинбы Светлана Джергения.
— Рауль Джумкович, ожидаете фальсификации на выборах?
— Было бы смешно, если бы мы сказали «нет». Опыт подсказывает, что к такого рода действиям со стороны власти надо быть готовыми.
— Есть ли у вас конкретные факты, что нечто подобное готовится?
— Мы об этих фактах даже в присутствии вас говорили на прошлых выборах. Но все, мило улыбаясь, говорили, что нарушений нет. В конечном итоге эти нарушения вылезли сейчас. Всем стало известно, что накануне выборов раздавались паспорта: по 2–3 паспорта одному человеку. МВД выявило, что на руках у наших граждан есть «левые» паспорта. Министр внутренних дел официально об этом заявил, в финансовые учреждения посланы списки с номерами паспортов, которые считаются незаконно выданными.
— На прошлых выборах я своими глазами наблюдала, как происходят какие-то странные манипуляции с паспортами в Очамчире, в горотделе милиции. Группа граждан поздно вечером накануне выборов ожидала паспортов, которые им обещали раздать к утру…
— Начальник милиции Очамчиры тогда случайно мне доложил, что паспорта розданы за ночь «всем кому следовало». У меня телефон был закрытый еще со времен работы вице-президентом, я ему позвонил, а он решил, что это звонит кто-то из их штаба. Но доказательств того разговора у меня не было, я его не записывал. Я случайно позвонил ему. Зачем понадобилось раздавать паспорта ночью накануне выборов? И таких нарушений была масса.
— Меня очень удивило, что я не нашла у горотдела ни одного наблюдателя от оппозиции, хотя информация о том, что нечто подобное происходит, была…
— Были там наши люди, но нас просто никто не хотел слышать. Никакой реакции со стороны ЦИКа. Все прекрасно помнят, как появились «левые» бюллетени, как были использованы симпатические чернила… В маленькой Абхазии допустить, чтобы 5 тысяч бюллетеней было испорчено — это нонсенс. В списках избирателей было 120 тысяч человек, а потом в день голосования в дополнительных списках оказалось еще 20 тысяч. 120+20 — это 140 тысяч. Но каким-то образом по итогам голосования оказалось, что всего проголосовало 100 тысяч человек. Эти данные лежат в ЦИКе. То есть ЦИК у нас открыл новые математические законы. Сегодня то же самое. В Абхазии роздано 168 тысяч паспортов. 4 тысячи составляют дети от 14 до 18 лет. Получается 164 тысячи избирателей. Но почему-то ЦИК насчитал всего 142 тысячи избирателей. Куда остальные делись?
— Возможно ли заключение союза между вами и кем-то из других кандидатов?
— Никакого союза не будет. Это выглядело бы странно: человек, 8 лет находящийся в оппозиции, вдруг решил идти с властью. За что тогда я их критиковал все эти годы? Чтобы получить какое-то кресло? Я этого не хочу. Я лучше и без кресла буду делать свое дело.
— Поддерживает ли Москва кого-то на выборах?
— Меня не интересуют настроения в Москве и московские приоритеты.
— Но было время, когда вы сами считались фаворитом Москвы…
— Я никогда не был «фаворитом Москвы». Меня просто поддержали как человека, которого предложил Владислав Григорьевич Ардзинба.
— В 2004 году вы считались наиболее приемлемым и удобным для России кандидатом. Но теперь, говорят, вас поддерживают в первую очередь националисты… Чем вызвана такая метаморфоза?
— В Абхазии нет националистов. В Абхазии есть патриоты.
— Но все скандалы с Москвой последнего времени исходят почему-то из вашего лагеря…
— Я люблю свой народ, я люблю людей, живущих в Абхазии. Я хочу, чтобы Абхазия была государством, чтобы нам не навязывали пути его строительства. Мы хотим выстроить равноправные отношения с Россией. И честно пользоваться теми возможностями, которые нам предоставляет сегодня Россия. Нам дают огромную финансовую поддержку. Но это не продлится вечно. В конце концов российский налогоплательщик скажет: кому вы помогаете? Людям, которые так и не поняли, что деньги надо использовать для развития страны, а не покупать на них дворцы и иномарки? Приезжал Степашин и обнаружил, что 347 миллионов из российской помощи исчезло в неизвестном направлении. В любой стране такие материалы направляются в прокуратуру. У нас это положили под сукно. Да, мы говорим об этих фактах. В чем здесь национализм? Я националист в лучшем смысле этого слова. Я ко всем, кто живет в Абхазии, отношусь как к абхазцам. Говорят о притеснении русских. Почему же власть допустила, чтобы русских, живущих у нас, выдворяли из квартир? Нам нужна сильная власть. Мы должны сами защищать своих граждан, а не привлекать добрых дядечек извне. Тогда нас будут уважать. Эти русские заслужили уважение, это их квартиры. И их нужно оставить за ними. А тех, кто их за шкирку выдворяет из жилья, нужно наказывать по нашим законам.
— И вы решитесь на какие-то действия в отношении ваших соплеменников, среди которых могут оказаться даже ваши родственники?
— У меня нет родственников. Я сирота. Шучу, конечно. Есть у меня родственники, братья, сестры, однофамильцы. Но надо понимать: пока мы будем жить так, как сейчас, мы никогда не построим государство.
— И что же вы думаете делать с теми, кто живет в чужих квартирах, — выселять?
— Да, выселять.
— На улицу?
— Зачем на улицу? Власть должна создать условия, которые позволят снять эти проблемы. Люди, которые годами жили в этих квартирах, тоже должны иметь гарантии получения другого жилья. А у нас его предостаточно. Пусть никто не рассказывает, что нет свободных квартир. У нас дома стоят пустые. Проблема в том, что за этими домами стоят некие господа. У нас до сих пор не проведена инвентаризация жилья. Все знают, что за неким помещением стоит, скажем, Хаджимба или Иванов. И попробуй залезть туда.
— Ардзинба действительно отдавал распоряжение не занимать «русскоязычные» квартиры?
— Он отдал устное распоряжение, и было письменное решение, я это знаю точно. И никто в тот период не занимал квартиры русских, греков, армян. Но почему-то потом постепенно процесс пошел. И получил широкий размах уже при этой власти. И судьи, и представители администрации президента были в этом замешаны.
— Тем не менее, у одного из ваших конкурентов, представителя власти, имидж борца с коррупцией.
— Пусть назовет фамилию хотя бы одного коррупционера, посаженного за эти годы.
— Но ведь вы тоже были во власти?
— Я, конечно, многого не сделал. Но вот аферы городской администрации Сухума были вскрыты под моим руководством за время отсутствия покойного президента. Как только приехал президент, материалы отобрали у следователей, самих следователей уволили — и дело на этом закончилось.
— Правда, что вы во время войны прятали у себя грузина — своего коллегу по КГБ?
— Я никогда никого не прятал. Если я кого-то спасал, то делал это открыто. Я никогда никого не боялся. Мой коллега-грузин в Ткуарчале — он сидел в камере. Его посадили ребята, которые тогда подняли оружие. В конце концов они его отпустили, и он на квартире находился.
— В чем состоит ваша позиция в конфликте вокруг санаториев МВО и ПВО?
— Там идет спор между коллективом и руководством Минобороны РФ. Коллектив, более 1300 человек, поперли на улицу. Куда этих людей девать? Почему их не предупредили, почему их просто взяли и вышвырнули и кому-то продали этот объект? Но в большом договоре по военному сотрудничеству написано, что данные объекты передаются в распоряжение, а не в собственность РФ. Это не предполагает продажи.
— Вы думаете, что санатории продали?
— А кто нам показал документы? Никто ведь ничего не знает. В соответствии с большим соглашением решение по этим объектам должно быть оформлено отдельным документом. Но этого документа так никто и не увидел. Вдруг ни с того ни с сего эти объекты оказались в собственности РФ. Почему некий Хичьян, или Хачиян, стал хозяином этих двух объектов?
— А это еще кто?
— Я не знаю, кто он такой. Появлялся тут дядечка с крестом на груди, встречался с коллективом. Наше руководство оказалось добрым и взяло на себя 2/3 выплат людям на период трудоустройства. Но у нас в бюджете эта статья расходов не предусмотрена. Видимо, будут платить за счет российской же помощи. Можно себе представить такое положение дел, когда вдруг говорят, что километр береговой зоны в городе Сухум жителям Абхазии больше не принадлежит и мы не имеем права туда ступать? Туда всегда приходили люди на пляж. Теперь хотят это закрыть и использовать под интересы отдельно взятых людей.
Так что мы не националисты. Мы просто хотим распоряжаться своей собственностью, своей жизнью.
Марина ПЕРЕВОЗКИНА,
«Московский комсомолец», 20.08.2011
