Мои мысли о Южной Осетии

Референдум о вхождении Южной Осетии в состав России для меня был вопросом ожидаемым, потому что понятно, что после того, как мы признали их отделенность от Грузии, которая их угнетала и с которой вместе жить было совершенно невозможно (я это знаю не понаслышке), это стало логичным продолжением.

По-видимому, власти сочли, что сейчас момент достаточно удобный, потому что 10 лет назад после такого начался бы страшный визг, вой, истерика на Западе и в Грузии, а сейчас, видимо, нам на эту истерику уже наплевать, потому что хуже, чем сейчас Запад проявил себя по отношению к России, уже некуда.

Начался процесс возвращения, собирания земель исторического государства Российского. Народы не по своей воле были оторваны, потому что Советский Союз был расчленен неправовым способом.

Они хотят вернуться в лоно матушки-России, понимая, что с ней будет лучше, и что их национальной жизни точно ничто и никогда не помешает. Другой вопрос – насколько Россия сейчас готова к этому? Теоретически, думаю, готова. Но это ведь связано и с распространением на новые территории всех наших законов, и пенсионного обеспечения, и всего прочего. Поэтому этот вопрос открытый, но политический момент очень подходящий, безусловно. И я думаю, что и Абхазия потом последует за ними – а для нас это важный стратегический пункт на Черном море. Грузия может сколько угодно биться в истерике, но она сама своими руками вытолкала эти народы от себя.

Приведу простой пример. В Париже примерно в 2010-2012 годах меня пригласили на телевидение, чтобы полемизировать по этим вопросам. И с кем же предстояло мне полемизировать? Отар Иоселиани – знаменитость кинематографа, как мне казалось, интеллектуал. И что же вы думаете? Этот якобы интеллектуал не нашел ничего лучше, чтобы шокировать ведущего и аудиторию, сказав очень уничижительно – а вообще что это за народ такой, осетины? Большего вреда своей же Грузии он не мог нанести, он же показал прямо – нечего им было ждать от Грузии, надо было скорее уходить, раз они так относятся. Причем, он говорил, что у осетин нет языка, якобы их язык КГБ им создало. А со мной рядом сидел выдающийся авторитетный французский этнограф и демограф Эмманюэль Тодд, очень импульсивный человек, даже «неудобный» – он меня локтем в бок толкает и говорит, мол, что он несет? И высказал, что осетинский язык во всех учебниках этнографии фигурирует как пример древнеиранских языков западно-иранской группы.

Так что их права при расчленении СССР были не реализованы, потому что закон о выходе из Советского Союза – не конституционная норма, в которой не прописан был даже механизм, а именно закон уже 1991 года был, где четко прописано, что если какая-то союзная республика хочет отделиться, то отдельно должен проводиться референдум по всем автономным краям, областям и республикам на их территории, и они вправе сами решать, остаются ли они с «материнским» государством или уходят вместе со столицей своей союзной республики. Ничего этого сделано ведь не было.

Поэтому эти народы вправе считать незавершенным их формирование государственного статуса по выходу из СССР. А их права на свободное волеизъявление по поводу своей государственной принадлежности были не реализованы и отложены.

Наталия НАРОЧНИЦКАЯ, доктор исторических наук,
член Общественной палаты РФ
ВКонтакте, 2 апреля 2022 г.