«Отверженный ангел». Достучаться… до себя

Два года назад не стало Шамиля Джикаева, прекрасного поэта и драматурга, ученого-осетиноведа. Последнее словосочетание включает в себя все грани дарования Шамиля, потому что всю свою жизнь он посвятил родной Осетии – ее истории, литературе, культуре, родному осетинскому языку.

Более тридцати лет назад на сцене Осетинского театра была поставлена его, может быть, самая знаменитая пьеса – «Отверженный ангел» («Хъодыгонд зæд»). Спектакль произвел огромное впечатление, спустя годы его не забыли, а пьеса продолжала жить своей жизнью, ожидая нового прочтения и воплощения на сцене национального театра.

В последнее время чуть ли не правилом хорошего тона стало пинать Осетинский театр. Он-де и «не тот, что раньше, и новых национальных пьес нет талантливых, и актеры проигрывают в сравнении с великими предшественниками, и зритель поэтому не очень жалует его своим вниманием»! А он продолжает жить, открывая свои двери перед публикой чуть ли не каждый вечер. Красивый и уютный, улыбчивый и доброжелательный – от простого вахтера и до самого заслуженного и народного артиста!

О готовящейся новой постановке «Отверженного ангела» говорили давно. Со скепсисом и недоверием, с убежденностью, что «ничего не получится». Самое удивительное, что скепсис этот исходил порой от самих артистов – наверное, за последние годы им сумели привить некий комплекс неполноценности… Но, наперекор всем сомнениям – получилось!

И оттого грустно, что на втором премьерном показе «Отверженного ангела» Шамиля Джикаева в постановке Андрея Кокоева зал был наполнен едва наполовину. И это после восторженных слов об авторе пьесы при его жизни – и клятв у его гроба при многотысячном стечении народа: не забыть творчество выдающегося поэта! Насколько приятнее было бы Шамилю видеть все это многолюдие в зале Осетинского театра… Тем более, что и сама пьеса, и ее новое сценическое воплощение заслуживают не только внимания, но и самых добрых слов.

А ведь это не единственный удачный спектакль в Северо-Осетинском академическом театре за сравнительно короткое время! «Богатый дом» Георгия Хугаева в постановке Тамерлана Сабанова, «Тартюф» Мольера в режиссуре Алана Албегова, «Ромео и Джульетта» Шекспира в оригинальной трактовке Тамерлана Дзудцова… И вот – «Отверженный ангел»!

Талантливость Андрея Кокоева никогда не вызывала сомнения. Он обратил на себя внимание как актер еще в далеком теперь 1997 году в «Кровавой свадьбе» Гарсиа Лорки в очень хорошем режиссерском прочтении Беллы Каргиновой. Потом были роли в спектаклях Осетинского театра, очень быстрое профессиональное взросление – и стремление выйти за рамки актерского ремесла, серьезно занявшись режиссурой.

Он ставит «Тетушку Чарлей» в Осетинском театре и «Аршин Мал-Алан» в театре Беллы Каргиновой. Уже в этих спектаклях просматривалось умение ставить интересные задачи и добиваться их реализации. Можно спорить с режиссерским видением Андрея Кокоева и не соглашаться с конечным результатом – но нельзя отрицать наличие этого видения как проявления творческой индивидуальности.

В «Отверженном ангеле» соглашаешься с Андреем во всем! Это крепкая профессиональная постановка талантливого человека, вызывающая уважение – и желание увидеть спектакль еще раз. Он и смотрится легко, несмотря на тяжелый трагедийный жанр. Удивительный поэтический осетинский язык, звучащий у актеров не заученным текстом, а прекрасным наполненным словом, из которого сплетаются образы и смыслы, характеры и драматургия сценического действия!

Особого разговора заслуживает сценография. При минимуме используемых материалов – максимум смысловых нагрузок! Сцена разделена как бы на три плоскости-пространства. Первое, самое низкое – место обитания простого народа, толпы, воинов. Место ритуальных танцев и яростных стычек – как отражение интриг, плетущихся уже в другом пространстве. Оно обозначено неким подиумом, который расположен поперек сцены, от одной кулисы к другой, и поднимается от основания сцены вверх, где символом власти высится кресло-трон. Там царь-вождь, там духовенство и ближний круг знати – там, в средоточии этой власти, кипит самая яростная борьба за нее! И эта борьба превращается в историю предательства и измены, трусости и подлости, готовности оклеветать и убить. А все это – в цель, средства, смысл, образ бытия. В его, бытия, философию! Как обоснование и оправдание…

И обо всем этом надо рассказать театральными средствами. К таким средствам относится и третье пространство – экран-задник. Он полыхает пламенем войны с иноземными захватчиками, он горит огнем любви к женщине и Родине! Он создает объем времени в событиях – что было и что происходит, накал мыслей и чувств – ярости и отчаяния, страсти и боли!

Пьеса – обо всем этом. О любви к Родине, о борьбе с иноземными завоевателями – и с теми, живущими рядом, кто готов ради собственного благополучия предать собственный народ и родную землю…

Борахан, сын вождя горной Алании, возвращается из похода домой. Его отец убит, а трон занят Атохом, вступившим в сговор с Тимуром для сохранения собственной власти. Атох хочет передать ее своему сыну Алберду, который, в свою очередь, желает взять в жены Борену, невесту Борахана. Борахан призывает народ подняться на борьбу с захватчиками, но встречает яростное сопротивление Атоха и его окружения. Они понимают, что Борахана нельзя просто убить, а потому прибегают к клевете. Его обвиняют в смерти Сослана, сына Гатага – одного из аланских вождей, симпатизирующих Борахану. Ближайшая подруга Борены Агунда, любящая Буртага, друга Алберда, лжесвидетельствует, и Борахана подвергают обряду «хъоды» – изгоняют из общества. Обман открывается, сын Атоха погибает в поединке. Атох сломлен и отдает власть Борахану, который выступает на битву с врагом. И тоже гибнет в бою…

Это всего лишь краткий пересказ содержания пьесы. При нынешней любви к американским боевикам можно было бы поддаться соблазну поставить этакий спектакль-экшн, боевик с элементами мелодрамы. Но Андрей Кокоев максимально остался верен тексту и духу трагедии Шамиля Джикаева. Это национальная пьеса, воплощенная современным сценическим языком, в прочтении нового поколения режиссеров и актеров – интересном и талантливом!

У роли Борахана два исполнителя – Альберт Хадаев и Казбек Сугаев. Я видел когда-то Альберта в роли Отелло в постановке Дигорского театра. Сам этот факт уже говорит о многом. А исполнение роли Борахана Казбеком Сугаевым стало для меня открытием. Это, кажется, его первая по-настоящему крупная работа. Убежден, что он с ней справился.

В этом спектакле каждая роль – характер, актерская личность, проявление профессиональной состоятельности! В Осетинском театре сегодня работает целая плеяда все еще молодых, но уже опытных артистов. Среди «молодых постарше» – Алан Албегов и Володя Кумалагов, помоложе – Александр Битаров, Сослан Цаллагов и Эльбрус Джанаев. У каждого был в пьесе свой отрезок сценического времени, но и самого малого любому из них хватило, чтобы создать образ и запомниться! Не в обиду более молодым, особенно хочется выделить Алана Албегова, Владимира Кумалагова и Александра Битарова. Да и сами их роли – больше по объему текста, но во главе угла здесь – прежде всего, яркая индивидуальность, актерская состоятельность и выразительность.

Очень хорош Атох Аслана Таугазова – надменный, хитрый, изворотливый в ощущении силы власти и надломленный, вдруг вызывающий сочувствие у тела убитого сына. Рядом с ним – еще один актер из «старой гвардии» театра – Лазарь Качмазов, совсем недавно получивший звание народного артиста республики.

Теплые слова хочется сказать и о Роберте Битаеве. Он шире обозначенной в программке роли Юродивого. Его, казалось бы, бессмысленное бормотание и мысли вслух вне сюжетной линии наполняют эту линию особым смыслом и эмоциональным настроем.

В сильном мужском ансамбле не теряется хрупкое женское начало. Впрочем, вовсе не хрупкое и совсем неслабое. Из спектакля в спектакль Осетинского театра обращает на себя внимание Залина Галаова. Разные роли, разные характеры, а потому – постоянный интерес к личности актрисы.

В спектакле много танцев и эпизодов с особой сценической пластикой. Своей естественной органикой они обязаны прекрасному танцору и хореографу Валерию Суанову.

В самом финале спектакля звучит удивительно красивая песня композитора Мурата Плиева на староаланском языке. Музыкой Мурата пронизано все сценическое действие. Она не гремит и не мешает, порой забываешь о ней – и это хорошо, потому что она сливается с действием, становится частью его эмоционального восприятия. А это сегодня – почти невозможное достоинство!

…Все два часа, пока шел спектакль, в зале стояла тишина. А ведь среди публики было много непоседливых и шумливых школьников… Которые потом вместе со взрослыми, стоя, долго аплодировали артистам. И благодарили их за, возможно, первое свое соприкосновение с национальным театром и истинными сокровищами национальной культуры!

Сегодня в Осетинском театре есть по-настоящему талантливые и глубокие артисты. Они могут многое. Но им нужно помогать, их нужно «пиарить». Как и сам Осетинский театр. Для нашего национального самосохранения…

Николай ТУАЕВ
«Северная Осетия», 24.05.2013