Как англичане едва не заполучили Дарьяльское ущелье и озеро Севан

// Путешествие в прошлое. Владикавказ и Осетия век назад

Нет ничего более любопытного, чем заглянуть в жизнь и в события, которые уже стали историей. Нашей историей. С узнаваемыми очертаниями места действия, а, возможно, и действующих лиц.

Мы начинаем серию публикаций, рассказывающих о том, что происходило во Владикавказе, осетинских селах, казачьих станицах ровно 100 лет назад.

И начинаем с июля 1911-го. Тогда одним из самых, как теперь говорят, резонансных дел стал заморский проект по использованию природных возможностей знаменитого Дарьяльского ущелья. Некий английский инженер Стюарт, о котором сегодня сохранилось слишком мало сведений, сумел внушить весьма влиятельной части правительственных кругов России, что Дарьяльское ущелье и озеро Севан – это все, что нужно для закладки промышленного энергетического фундамента на Кавказе.

Англичанин предлагал за деньги взять в аренду на 99 лет (как раз до сегодняшнего дня!) все Дарьяльское ущелье в Терской области и целое озеро Севан (Гокча) в Эриванской губернии, чтобы построить там крупнейшие гидроэлектростанции, которые бы обеспечили электричеством весь Северный и Южный Кавказ. Масштабы задуманного были таковы, что включали в себя широкую перспективу промышленного строительства в регионе с обсуждавшейся тогда прокладкой железной дороги через Главный Кавказский хребет от Владикавказа до Тифлиса.

То ли Стюарт (или те, кто за ним стояли) обладал гипнотическими свойствами, то ли вошел в неформальные отношения с группой из заметных политических фигур в Санкт-Петербурге, которые, по сути, стали лоббистами английских интересов, но первоначально этот безумный проект имел шансы на то, чтобы быть реализованным. Опубликованный в издававшейся в столице одной из ведущих российских газет «Новое время» подробный отчет о заседании правительственной комиссии свидетельствует об этом.

Говоря доходчиво и образно, из Дарьяльского ущелья хотели сделать сразу несколько современных Зарамагских водохранилищ, превратив один из самых живописных уголков Кавказа, воспетый поэтами и путешественниками, в сплошное гидротехническое сооружение. Если сегодня вокруг Зарамагских ГЭС в Касарском ущелье Осетии (на Траскавказской автомагистрали) справедливо не утихают голоса защитников природы и истории, то можно представить, сколько безвозвратно утерянных ценностей принесла бы потомкам реализация «дарьяльского чуда».

К счастью, до конкретного претворения задуманного дело не дошло, проект Стюарта «заволокитили», и сегодня с поправкой на современные обстоятельства красотой Дарьяльского ущелья и озера Севан можно по-прежнему любоваться всласть.

*   *   *

Горные двигатели

Совет министров рассматривал недавно интересный проект англичанина Чарьза Стюарта, который обратился с просьбой разрешить ему эксплуатацию Терека и Гокчинского озера в Эриванской губернии для создания постоянного источника электрической энергии, способного обслуживать интересы всего Кавказского края. Стюарт просит за известную арендную плату отвести ему для гидроэлектрических сооружений необходимое количество казенной земли, заключить с ним на определенных условиях договор и предоставить ему прав акционировать свое предприятие с передачей в случае надобности всего дела другим лицам.

Сама идея Стюарта представляет, конечно, для промышленной жизни Кавказа огромную ценность. В Америке сила падения Ниагарского водопада, как даровая природная энергия, используется уже давно. Только благодаря природой данному источнику силы можно вырабатывать дешевое электричество, без которого теперь невозможен никакой прогресс. Кавказ, эксплуатация которого вся еще впереди, существенно заинтересован в этом ближайшей своей судьбою. Можно сказать, что дешевая электрическая энергия – это залог развития его промышленной жизни. Эта энергия нужна горному делу, заводам и городам, нужна дорогам и фуникулерам, так как именно применение электрической тяги особенно уместно в горной природе. И вместе с тем та же природа дает и могучие источники силы.

Стюарт не новичок в этом деле. У него есть аналогичные предприятия в Испании и в Канаде. Теперь он хочет сковать Терек, который, «прыгая, как львица», может стать постоянным двигателем. Надо только дрессировать непокорного зверя, надо его умело приспособить к вращению жерновов.

Дарьяльское ущелье. Гравюра XIX века.

Именно Терек и будет в проекте Стюарта главным работником. Век поэтических сказаний уступает последние твердыни веку промышленного расчета. Где «черная на черной скале» высилась башня царицы Тамары, «в глубокой теснине Дарьяла» будут расположены теперь гидроэлектрические приспособления и напорные камеры.

Стюарт предполагает сейчас же после станции Военно-Грузинской дороги Казбек, у самого входа в Дарьяльское ущелье, вывести из русла Терека канал, который пойдет вдоль правых береговых скал. Канал будет идти все время почти на том же уровне, между тем как русло Терека падает все ниже и ниже. Благодаря этому через несколько верст воду из канала можно бросить вниз в Терек огромным водопадом. Вот тут-то у Гвилетского моста и будет построена  гидроэлектрическая станция, которая должна использовать падение.

Но это установление временное, чтобы эксплуатировать энергию уже раньше окончания всех работ, чтобы, наконец, в дальнейших своих работах пользоваться собственной энергией. Для создания могучего источника на весь Кавказ этого водопада мало. Надо вести  канал дальше, чтобы бросить воду с еще большей высоты. Тут Дарьяльское ущелье становится таким узким, что канал придется обратить в тоннель. Русло Терека не перестает понижаться, и дорога между Казбеком и противоположным выходом из ущелья – Ларсом – спускается все время. Таким образом, если раскрыть водный туннель, как предполагает Стюарт, за полверсты до Ларса, то водопад получится колоссальной высоты, и здесь-то и будет построена главная и постоянная гидроэлектрическая станция.

Но под Казбеком родившийся Терек, как все горные реки, очень непостоянен. Весною и после дождей он грозен и страшен, он ворочает целые скалы; в засушливые недели он безводен, как какой0нибудь ничтожный безымянные ручеек. И вот, чтобы обезопасить себя в эти дни мелководья, Стюарт хочет поставить другую большую станцию на горном озере Гокча, расположенном на высоте 902 сажени над уровнем моря. Туннелем под береговую горную цепь он хочет вывести из-под озера канал, который будет спадать уже в бассейн Куры – в речку Акстафу. Уровень воды в озере от этого не изменится, так как оно постоянно пополняется притоком внутренних вод и даже питает реку Зангу, которую, в крайнем случае, можно бы было даже запереть.

Комбинацией этих двух станций – главной на Тереке и дополнительной на Гокче – Стюарт предполагает возможным обслуживать все нужды Кавказа, имея в виду даже очень повышенный спрос на электрическую энергию с развитием промышленной жизни края. В частности, он указывает на потребности электрической дороги через главный хребет. Вместе с тем, по его расчетам, энергия, вырабатываемая этим способом, может быть продаваема раз в восемь дешевле, чем она стоит теперь.

Сооружения свои он предполагает закончить лет в 6-7, причем через 2,5 года будет уже готова временная установка на Тереке у Гвилетского моста, а через пять – главная станция около Ларса. Указав на все это, Стюарт ходатайствует о предоставлении ему концессии на 99 лет.

К проекту Стюарта Наместник Кавказский отнесся сочувственно, находя лишь, что срок концессии должен быть значительно понижен. Затем, еще до рассмотрения вопроса советом министров, разработка его была поручена междуведомственному совещанию под председательством члена Государственного Совета А.П.Никольского. Совещание это, выделив особую техническую комиссию для детальной оценки всех соображений Стюарта, признало вполне возможным заключение с ним договора и выработало приемлемый план концессии. Но при обсуждении дела в совете министров возник новый, уже процессуальный вопрос – в каком порядке может быть в данном случае выдана концессия: представляя распоряжение естественными богатствами государства в частные руки, не требует ли она непременного согласия законодательных учреждений? Этот вопрос решено еще подвергнуть особому заключению ведомства.

Но следует ли вообще такую важную функцию, как обслуживание целого края электрической энергией, передавать в распоряжение частного лица? Надо ли уступать такое богатое государственное достояние, как природная сила горных водоемов? На этих сомнениях очень внимательно останавливалось междуведомственное совещание.

Терек и Гокча – далеко не единственные источники даровой силы в прихотливых рельефах карты Кавказа. Поэтому их эксплуатация не может создать абсолютной монополии, и конкуренция всегда возможна. Но в настоящее время, когда речь идет о первом опыте подобного предприятия в России, могло ли бы правительство взять на себя весь сопряженный с ним риск? Разумеется, нет, тем более, что на оборудование дела приходится затратить до 20 миллионов. Правительство прямо не вправе выступать с такими дорогими и гадательными коммерческими авантюрами. Предприятие Стюарта, как новое и смелое, требующее не только крупных затрат, но и создания рынка, кадра потребителей, всецело относится по характерным своим чертам к области частной инициативы. Государство может идти лишь по путям, уже проторенным.

Но можно ли дать концессию иностранцу? Едва ли в этом вопросе годятся для решения общие формулы: непременно с иностранцами или непременно без них. Конечно, надо по возможности выдвигать русские деньги и русских людей – это общее правило. Из двух соискателей нужно всегда сделать известные уступки русскому. Но странно было бы вместе с тем отказываться от эксплуатации совершенно новых источников только потому, что за них берутся иностранцы и не берутся русские. На первых порах промышленной жизни приходится работать с иностранцами и у иностранцев, как приходится выписывать инструкторов, чтобы в отсталых государствах создать армию.

Не скоро доберется наша тяжелая купеческая инициатива до гидроэлектрических станций на Тереке и у туннелей Гокчинского озера. Да и где эти свободные запасы русских денег, которые легко пойдут на значительный риск? Такие деньги у нас еще не нажиты – их следует прежде нажить.

Пусть электрическую энергию на Кавказ возьмет вырабатывать иностранец – ведь как облегчит это сразу ряд других предприятий в том же крае: эксплуатацию минералов, нефти, постройку горных дорог, фуникулеров. Возможный размах частной инициативы только увеличится на Кавказе, и пусть идут туда русские предприниматели, пусть мобилизуют русские деньги. Проект Стюарта, который хочет подобрать то, что еще бесконечно долго будет лежать втуне, никоим образом, конечно, русских интересов затронуть не может.

Так и взглянуло на дело междуведомственное совещание. Главной задачей была для него детальная выработка договора, действительно отвечающего государственному пониманию вопроса. Стюарт уже раньше выразил согласие на сокращение 99-летнего срока концессии. На основании нынешнего проекта, все его предприятие через 75 лет безвозмездно перейдет в казну, но уже через 30 лет правительство приобретает право выкупа.

Предприниматель обязан иметь в своем деле не менее 75% русско-подданных служащих на должностях с окладом не менее 2,500 руб. в год и 50% на должностях с большим окладом. По требованию правительства он обязан отпускать для правительственных надобностей до одной трети всего количества вырабатываемой электрической энергии по особому льготному тарифу. Общие цены также подчинены общей таксе.

В обеспечение выполнения работ Кавказскому наместнику вносится залог в размере 25 тысяч.

Кроме арендной платы за пользование казенной землей предприниматель обязан еще вносить в доход казны по 3 р. за каждый средний годовой киловатт отпущенной со станции электрической энергии. Все установочные работы делятся на три очереди: первая очередь должна быть закончена через 2,5 года после утверждения технических проектов, вторая – через 6 лет, третья- через 7.

Проект Стюарта может, по его мнению, обслуживать не только все потребности развивающейся промышленной жизни Кавказа, но и дать достаточно энергии для электрической дороги через Главный Кавказский хребет. Этот вопрос следовало подвергнуть специальному обсуждению и выдвинуть его, как особый пункт договора, так как сам Стюарт говорит об этом вскользь. Следовало бы столковаться также и о цене.

Дело в том, что автор известного проекта электрической перевальной дороги военный инженер Кучинский подал в совещание специальное заявление, указывая на то, что именно эти места по течению Терека он имел в виду для нужных его дороге гидроэлектрических станций. Годится ли проект Кучинского и найдутся ли деньги для его осуществления – это вопрос посторонний, ног во всяком случае необходимо, чтобы Стюарт обязан был договором давать нужное количество электрической энергии и по подходящей цене для перевальной дороги, если таковая будет построена с электрической тягой.

Техническая комиссия междуведомственного совещания очень внимательно занялась вопросом – не нанесет ли предприятие Стуарта какого-либо вреда самим использованием водной силы. Что касается озера Гокчи, то, благодаря постоянному почвенному питанию, нельзя ожидать понижения его уровня; Терек же в безлюдном Дарьяльском ущелье совершенно никому не нужен, так как единственный небольшой поселок Гвилеты пьет воду из горного ручейка.

Хотя Стюарт в своем проекте говорит об «отводе воды из Терека», точно вслед за этим в старом русле еще что-то останется, хотя это русло даже нужно Стюарту, чтобы выдерживать и принимать натиск в дни разлива, но, несомненно, что в обычное время понадобится весь Терек, который совсем не многоводен. Не даром же строится запасная станция на Гокчи.

Пленением горной реки закончится, видно, ее давнишняя борьба с человеком, воспетая еще Лермонтовым.

«Новое Время» («Терские ведомости»), 13 июля 1911 г.

*   *   *

Терек в плену

Некий англичанин Чарльз Стюарт для своих гидроэлектрических сооружений – оказывается, весьма нужных Кавказу – хочет использовать силу течения Терека в Дарьяльском ущелье.

Для этого ему необходимо запрудить старое русло и вывести всю воду в особый тоннель, т.е. иными словами –  обратить Терек в водопроводную трубу. Специальная техническая комиссия признала проекты Стюарта вполне приемлемыми, находя, что «Терек в безлюдном Дарьяльском ущелье решительно никому не нужен». Это – роскошь совершенно излишняя! Так рассуждает нынешний практический человек без малейшего смущения и колебаний. Река не судоходна, воду ее пить некому – кому же она нужна?

Но ведь отвести Терек – это значит покончить с ущельем, как с первой и самой красивой страницей в кавказском альбоме. Дарьяльское ущелье – это и есть бешеный Терек между гигантскими, нависшими скалами. Без Терека в картине нет жизни, нет души, и именно его непокорный бег здесь и привлекает художника:

… И глубоко внизу чернея,

Как трещина, жилище змея,

Вился излучистый Дарьял;

И Терек, прыгая, как львица…

Кончается теперь эта прихотливая игра и вечный спор обратится в вечный плен; каменная клетка уже задумана…

Но боязнь гибели Дарьяльского ущелья имеет за собой и более важные, с нынешней точки зрения, утилитарные соображения. Несомненно, что Кавказ с развитием дорог и удобства жизни должен стать излюбленной страной туристов. Не следует ли глубоко задуматься перед разрушением едва ли не самой замечательной и во всяком случае самой известной, самой прославленной приманки?

Быть может, Стюарт, побродив по Кавказу, найдет какую-нибудь другую, менее одухотворенную, менее воспетую, менее красивую горную реку?

«Новое Время» («Терские ведомости»), 16 июля 1911 г.

*   *   *

По поводу проекта инженера Стюарта

В №147 нашей газеты была перепечатана из «Нового времени» обширная статья, касающаяся проекта английского инженера Стюарта, предполагающего построить две сильные гидроэлектрические станции в Дарьяльском ущелье, воспользовавшись водою Терека, и одну – у озера Гокча в Эриванской губернии.

Из этой статьи читателям уже известно содержание проекта и отношение к нему как высшей Кавказской администрации, так и влиятельных правительственных сфер Петербурга, признавших полную осуществимость прогекта и даже пользу для края, которую должно принести его осуществление, а потому мы в настоящей заметке коснемся лишь некоторых подробностей проекта и посмотрим, какие части вышеупомянутых местностей отойдут под названные сооружения и не принесет ли это вреда местным интересам.

Начнем с Терека, на который, по-видимому, и обращено главное внимание составителя проекта.

Проходя Дарьяльским ущельем (которое принято считать между р.Кабахи, вытекающей из Девдоракского ледника, и Александровским железным мостом, пересекающим реку на версту выше ст.Ларс), на протяжении четырех верст Терек все время течет в теснинах, где не только нельзя прорыть рабочего канала, но даже нет места, необходимого для устройства гидроэлектрической станции. Единственное просторное место во всем ущелье – это та площадка, на которой расположено Дарьяльское укрепление, принадлежащее военному ведомству, и где, несколько выше укрепления, впадает в Терек светлая и быстрая речка Кистинка. Котловина, включающая в себя эту площадку, имеет форму вытянутого неправильного многоугольника, длиною в полторы версты и шириною в самом широком месте (при устье Кистинки) около 150 саженей, причем, в том месте, где расположено укрепление, ширина ущелья от этого последнего до восточных скал не превышает 35 саженей, считая вместе с полосою шоссейной дороги. Само укрепление поперек ущелья имеет 15 саженей, и, наконец, пространство от него до западного, тоже скалистого берега около 30 саженей, считая вместе с руслом Терека. Таким образом, вся ширина ущелья в этом месте не превышает 80 саженей.

Дарьяльская теснина должна была стать сплошной водпроводной трубой.

Ввиду такой тесноты, Стюартом выбрано было место для постройки главной части рабочего канала гораздо выше Дарьяльского ущелья, а именно в Хевском, ошибочно названном им Дарьяльским. Место это находится версты на две ниже сел. Казбек, против так называемой Циклаурской дорожной караулки, где ширина русла Терека превышает полверсты.

Взяв оттуда из Терека воду, предприниматель предполагает вести ее по правому берегу теречной долины, каналом, до того места, где начинаются уже гранитные скалы, заступающие место ранее встречающихся палеозойских и метаморфических сланцев, с их позднейшими образованиями, состоящими из осыпей и выносов, широкою полосою упирающихся в гранитные громады. Канал должен пройти именно по этим осыпям и выносам, причем, для устранения потерь воды в этой неплотной формации дно канала и откосы до известной высоты должны быть защищены бетонным слоем.

В том месте, где начинаются граниты (несколько выше Гулетского моста), имеется довольно просторная терраса на правом берегу Терека, по над самой рекою. Эта терраса будет использована предпринимателем под сооружение меньшей гидроэлектрической станции с расчетом пустить на это место водопад из высоко поднятого над ним канала.

Станция эта предполагается, собственно, для обеспечения электрической энергией дальнейшего производства работ по проведению канала в скалах, в которых он будет пробит не открыто, а в тоннелем, оканчивающимся, не доходя полуверсты до ст.Ларс, в поперечном к долине Терека ущелье, где будет пущен главный водопровод и будет устроена главная же гидроэлектрическая станция.

Все протяжение от головной части канала и до большого водопада будет 11,5 верст, из коих открытой выемкой можно пройти 5, тоннелем – 6 и акведуком (через Кистинское ущелье) – 0,5 версты.

При этом, по всей вероятности, предпринимателем посредством руслового акведука будут приобщены к теречным водам и воды Кистинки, могущие в значительной степени увеличить силу большого водопада.

В случаи фильтрации воды из канала через почву в открытой его части вреда для Военно-Грузинской дороги не может быть никакого до самого Гулетского моста, так как дорога проходит на противоположном каналу берегу. Что же касается части этой дороги между Гулетским и Александровским теречными мостами, идущей по той же правой стороне, по которой проектируется и канал, то о ней нельзя сказать того же. И именно вот почему. Толщи горных пород, образующих Дарьяльское ущелье, имеют стоячее положение, причем гранитные массы втиснуты в трещиноватые толщи прокаленных или так называемых метаморфизированных твердых сланцев. Канальный тоннель неизбежно должен пересечь на своем пути все эти породы, причем в трещиноватых из них может исчезать вода из канала и вытекать по трещинам на дорогу. Замерзая зимою, эта вода может способствовать разрушению наружной поверхности скал и тем создавать нежелательные для дороги обвалы. Ввиду этого, чтобы воспрепятствовать уходу воды в трещины, дно тоннеля и его бока тоже необходимо будет бетонировать до такой высоты, до которой будет достигать самая большая струя пропускаемой по каналу воды.

Все вышеуказанные работы в техническом отношении не встретят препятствий, но за это потребуют таких издержек, которые будут исчисляться миллионными цифрами. Это обстоятельство, впрочем, не смущает английского инженера, имеющего за спиной солидных земляков-капиталистов, уже и теперь готовых ему отпустить 20 миллионов рублей на предприятие. Только в юридическом отношении встречено одно препятствие, а именно – претензия военного инженера Кучинского (русского поданного), который, как известно, гораздо ранее Стюарта составил проект пользования силою Терека для снабжения электрической энергией проектированной им Перевальной железной дороге. Но и это препятствие, по всей вероятности, будет устранено посредством обоюдного соглашения между гг. Кучинским и Стюартом, а потому дело сооружения вышеупомянутых двух гидроэлектрических станций в долине Терека может начаться даже в не очень отдаленном будущем.

Не то, однако, может случиться с проектом г.Стюарта относительно использования для таких же надобностей вод Гокчинского горного озера из Ново-Баязетского уезда Эриванской губернии. Там могут возникнуть довольно серьезные препятствия, тоже нисколько не зависящие от техники. А именно: выпустить посредством соответствующего задаче тоннеля, необходимое для проектируемой гидроэлектростанции количество воды из озера, предприниматель рискует обезводить реку Зангу, вытекающую из озера и вполне необходимую для расположенных вдоль ее течения многочисленных поселений Новобаязетского уезда. Но, главное, вода ее необходима для низменных частей Эриванского уезда, густое население которого пользуется ею для орошения своих полей. Автор проекта, по-видимому, мало знаком с окрестностями озера и его значением для местного населения, иначе он не проговорился бы о необходимости «запереть Зангу», как выражено в статье «Нового времени». На самом деле нужно ожидать, что к этой части проекта наши правительственные сферы отнесутся более осмотрительно, дабы неосторожным шагом не принести вреда многочисленному населению, расположенному вдоль названной реки.

Вл. К-нъ,
«Терские ведомости», 26 июля 1911 г.