Вадим ЦАЛЛАТИ: «Если бы снималась новая версия «Фатимы» или «Чермена», с удовольствием поучаствовал бы…»

От него мурашки. От его проницательного взгляда, в котором ты постоянно тонешь, потому что он не отворачивает глаза, будучи по-настоящему искренним в разговоре. От его улыбки, так игриво и непринужденно появляющейся на устах и заставляющей неосознанно покоряться ее очарованию. От голоса, который взволнованно, эмоционально выражая каждое слово, цитирует Пушкина, задевая цепкими крючками бархатистости твою душу. И от харизмы, не скрываемой и завоевывающей новые и новые высоты, ставшей одним из главных козырей молодого, но уже имеющего армию поклонниц актера Вадима ЦАЛЛАТИ.

Симпатичного «злодея», чье амплуа судьба выбрала за него сама, сначала узнали в Москве, которая, хотя и не резиновая, но нашла на своих подмостках место для талантливого парня из осетинского города Дигора. И это сейчас брутальный доктор Давид Такоев, так гармонично вошедший в сериал «Интерны» и ставший возлюбленным одной из его героинь, на ура воспринимается в родной республике.

«За то время, пока меня не было дома, во Владикавказе появились пробки, и меня начали узнавать. На днях из проезжавшей мимо маршрутки высунулся парень и крикнул мне: «Вы же актер Цаллати?!»

А ведь еще пару лет назад имя Вадима Цаллати, биография и фильмография которого уже были занесены практически во все интернет-порталы о кино, было известно лишь узкому кругу его родных и друзей. Друзей, без которых, кстати, актера Цаллати могло бы и не быть…

 – На то, чтобы стать актером, меня сподвиг мой друг, замечательный актер, один из ведущих артистов Русского драмтеатра Антон Тогоев. Это потом уже, когда мы с однокурсниками стояли на сцене Щукинского училища и нам вручали дипломы, народный артист Советского Союза Владимир Абрамович Этуш сказал нам одну простую фразу: «Даже если с целого курса выйдет один настоящий, хороший драматический актер, значит, мы четыре года работали не зря». Но, мне кажется, наш талантливый курс стал исключением, потому что многие нашли себя в профессии, – вспоминает начало своего творческого пути Вадим, с которым нам удалось побеседовать во время его визита домой в качестве члена жюри кинофестиваля «Дирижабль».

А ведь не окажись тогда рядом Антона, который увидел в товарище задатки настоящего артиста, сегодня бы герой Вадима – врач из «Интернов» – возможно, был бы списан с другого прототипа, с ветеринара Вадима Цаллати. «Кстати, именно эти два года учебы на ветеринарном факультете агроуниверситета мне и помогли войти в образ в этом сериале».

– Вадим, а ведь был еще один проект, в котором вы предстали в нетипичном для себя образе – в роли священника в картине «Братья»?

– Да, был такой шестнадцатисерийный проект, где герои – три брата: полицейский, священник и бандит. Я там сыграл священника, что для меня было очень неожиданно. Первое, что сделал после предложенной роли – поехал к моему другу отцу Георгию и попросил у него благословения. Он благословил меня, вооружил нужной литературой, и я начал работать над образом. Это было непросто, но эту роль рассматриваю как некий переломный этап. И я очень многое для себя почерпнул, работая над ней. Единственное, каюсь, пришлось немного обмануть. В одной сцене мой герой Ашот, который был армянином, должен был спеть национальную песню. Меня спросили: «Ты знаешь армянскую песню?»

«Конечно», – ответил я и спел… осетинскую песню, песню косарей.

В фильмах, в которых Вадим Цаллати исполнял и главные, и второстепенные, и эпизодические роли и которых в его багаже уже более тридцати, он искренен и убедителен. Ведь для него самого эти качества являются, пожалуй, главными в отборе любимых для себя актеров.

– Среди тех, кто нравится? Наверное, это испанский актер, который много снимается в Голливуде, – Хавьер Бардем. Степень его актерской убедительности очень высока, причем он всегда разный. А мое знакомство с ним и с его работой произошло несколько лет назад, когда на экраны вышел фильм «Олимпиус инферно» по южноосетинским событиям 2008 года, где я играл героя Вахо. Тогда несколько человек сказали, что наша игра с Бардемом в чем-то схожа. Но кто такой Хавьер, тогда я не знал. И вот, открыв его для себя, понял, что мне нравится то, что он делает. Аль Пачино или Роберт де Ниро многое в кадре делают уже на технике, а он пока очень жадный до игры, до ролей и поэтому очень честный.

– Вадим, а что важнее – играть на сцене или оставаться самим собой?

– Интересный вопрос. Тут все зависит от индивидуальности артиста. Есть такой вахтанговский актер Николай Гриценко, которого зритель никогда не узнавал в новом образе – настолько мастерски он перевоплощался. А есть тот же Валентин Гафт, который вроде как всегда одинаков, но при этом всегда разный. Так что это – дело вкуса.

– А с кем из режиссеров вы бы хотели поработать?

– (Задумался.) Наверное, с Квентином Тарантино. Его антигерои, как он их трактует… Мне нравится этот стиль, мне было бы интересно воплотить кого-то из его персонажей.

Антигерои, что скрывать, – одно из излюбленных амплуа Вадима. Да и удаются они ему настолько, что он получил премию «Лучший антигерой года» с пометкой «за лучшую харизматичную трактовку роли антигероя» в фильме «Стреляющие горы». Экшны, боевики, военные киноленты – эти жанры для осетино-российского Джейсона Стетхема, как часто называют актера Цаллати, уже стали буквально родными.

Но есть у него и другое творческое желание, как нельзя лучше выражающее его неподдельно чистую и большую любовь к родине:

«Если бы снималась новая версия «Фатимы» или «Чермена», с хорошим бюджетом, позволяющим сделать достойный фильм, то с удовольствием бы поучаствовал».

… С Вадимом хотелось и «моглось» говорить не минуты, а часы. С чувством юмора, с открытым сердцем и с нескрываемым желанием поделиться чем-то интересным… Такие собеседники – редкость. Тем более, что у него на каждый вопрос непременно находится пример из жизни. И, пожалуй, все эти воспоминания, такие родные и бесценные, могли бы стать основой еще для одной встречи. Ведь Вадим так упоительно рассказывал о подводных съемках в фильме «Когда цветет папоротник», где они с партнером полностью зависели от человека, периодически подплывающего к ним с кислородной маской. О своем отце, которому «обязан всем, что есть у меня в жизни». И который с ранних лет заставлял Вадима учить стихи, а потом, стоя на стуле, громко и выразительно декламировать их. Почти как в данный момент, когда на вопрос: «А что можете прочитать на память сейчас?» – он начал, словно выступал на сцене, с присущей ему актерской выразительностью читать отрывок из пушкинского «Пира во время чумы» и стихотворение Георгия Малити «Дзираска» на дигорском языке.

– Кстати, слышала, что по «щуке» до сих пор ходят легенды о том, как вы перевели песню Виктора Цоя на дигорский язык?

 – Жалко, что гитары нет, а то бы я вам спел ее сейчас. Да, было дело – песню «Звезда по имени Солнце».

Но он пообещал непременно еще исполнить ее. И ее, и другие. И еще непременно почитать строки, известные и не очень… «Уже два года принимаю участие в «Пушкинских чтениях» в Москве. А сейчас есть идея запустить некий чтецкий проект по произведениям Ивана Охлобыстина, маленькие рассказы которого мне очень нравятся. Если это будет интересно, привезу проект и в Осетию».

– С каким кредо вы идете по жизни?

– У меня нет какого-то лаконичного девиза, зато есть огромное желание участвовать в жизни. Если все легко удается, то становится неинтересно. А если есть барьеры, которые нужно преодолеть, появляется некий задор. Чем их больше, тем интересней жить. Как у Высоцкого, «испытай, кто ты – трус иль избранник судьбы, и попробуй на вкус настоящей борьбы».

– А какие барьеры преодолели вы лично?

– Они возникают постоянно. Каждый раз, когда открываешь что-то новое в себе или в профессии, они появляются автоматически. И ты либо их видишь и чувствуешь, пытаясь через них двигаться дальше, либо не чувствуешь, и это не очень хорошо. Когда я был студентом – это были одни преграды, когда работал в театре – другие, начал сниматься – совершенно иные. Понимаете, мы можем в одном кадре работать с актером, и у каждого из нас эти барьеры будут свои.

М.МАКОЕВА
«Северная Осетия», 29.07.2013