Художник Захар ВАЛИЕВ: «Мечтаю, чтобы в обществе поменялось отношение к людям творческих профессий»

Ольга РЕЗНИК

С заслуженным художником Республики Северная Осетия-Алания Захаром Валиевым мы беседовали ровно год назад. Тогда он, только-только завершив работу по росписи храма, впервые принял участие в третьем по счету международном художественном симпозиуме «Аланика», проводящемся ежегодно во Владикавказе, то есть совершил резкий поворот от церковной живописи к постмодернизму. Созданные во время симпозиума работы художника получили высокую оценку и были приобретены Петербургским музеем современного искусства.

Во время той беседы Захар Валиев признался, что хотел бы серьезно поработать. И это, судя по всему, ему удалось. В сентябре уже нынешнего года осетинский постмодернист Захар Валиев принял участие в 45-м международном художественном конкурсе «Ex-tempore», проходящем в словенском городе Пиране, и стал его призером. А если судить по ценности приза, то завоевал второе место в одном из престижнейших состязаний художников Европы.

В мастерской живописца сама обстановка располагает к философским размышлениям, не говоря уже о полотнах, развешанных вдоль стен. «Метаморфозы войны» – это отклик художника на последний теракт во Владикавказе, в городе детства, который он с такой любовью изобразил на других своих холстах. Но скорбь пришла в наши дома. Вот и лик Богородицы, выписанный Захаром, тоже будто скорбит по невинно убиенным.

Пока я разглядываю мастерскую, Захар, рассказывает, как готовил краски для написания иконы: сначала собирал местные камни, потом растирал их в порошок, смешивал с яичным желтком. «Иконописцы работают именно так», – заверил он. Разговор от последних работ сам собой переходит к конкурсу в Пиране, призером которого (о чем я пишу не без гордости) стал наш осетинский художник Захар Валиев.

– Как вы попали на конкурс?

– Можно сказать, случайно. В словенском городе Пиране (это старинный городок, который называют жемчужиной Адриатического побережья, до Второй мировой войны был итальянским городом, в нем и сейчас половина населения – итальянцы) фотографии моих работ опять-таки случайно (хотя случайностей не бывает) увидел страстный любитель живописи по имени Янис. Сам он занимается тем, что изготавливает рамы для художников. Так вот, Янис пригласил меня в гости и предоставил возможность в течение месяца поработать, жить я должен был в специально отведенном для меня домике. От Яниса я и узнал о конкурсе. Как-то он спросил: «А вы не хотите в конкурсе поучаствовать?» – «Что за конкурс?» – «Серьезный конкурс, – отвечает. – Со всей Европы к нам приезжают художники. И так уже 45 лет».

А условия конкурса, я разузнал, были таковы. Ты приносишь два холста, на них ставятся печать и номер. Потом в течение недели работаешь. Тем для работы было предложено пять или шесть. Янис настаивал, чтобы я взял тему «Солины». Солины – это соляные разработки. Добыча соли в тех местах ведется с древнейших времен. Но взять конкретную тему – это означает ограничить себя. Я выбрал тему «Пиран», и на своих холстах изобразил дорогу к храму и центральную площадь города, носящую имя знаменитого скрипача Джузеппе Тартини.

На суд жюри представил одну работу – «Дорога к храму». Она мне показалась с живописной точки зрения более интересной. Четвертого сентября, за день до вручения наград, на площади Джузеппе Тартини были выставлены те работы, которые не прошли. Всего на участие в конкурсе было подано 310 заявлений. В поисках своей работы я обежал всю площадь. Сначала испугался. Думаю: даже на площадь не попала. Ведь были выставлены профессионально крепкие работы. Потом, когда узнал, что 79 работ оставили на складе для отбора в галерею, немного успокоился. Нервничал еще и потому, что чувствовал ответственность. Янис меня пригласил, возлагал какие-то надежды. Особенно, когда я сообщил, что преподавал в университете. Для них это что-то значит… В общем, так закончился первый день.

– А на следующий день вы узнали, что стали призером конкурса?

– Не сразу. Пятого сентября состоялась церемония награждения на главной площади Пирана – площади Джузеппе Тартини. Конкурс–то был по счету 45-й – юбилейный. Все проходило очень торжественно. На площади расстелили красный ковер, и началось театральное действо. После этого по нарастающей объявляли имена тех, кто завоевал специальные призы. И все. Первая часть закончилась. Я крылья опустил. Потом началась вторая часть. Стали уже называть серьезные призы. И вдруг объявляют: «Захар Валиев»– с ударением на втором слоге. Я даже не сразу понял, что это меня. Вышел. Потом, когда я прошел на выставке, где хотел сфотографироваться на фоне своей работы, к нам подошел один из членов жюри, спросил: «Кто автор этой работы?» Я ответил. Он сообщил мне, что в магистерском совете разразилась дискуссия по поводу моей работы, речь шла о том, чтобы присудить мне первое место. Но один из членов жюри – приверженец реалистического направления – был против. Эти слова, признаюсь, меня окрылили.

– То есть вы заняли второе место?

– У этого конкурса есть только гран-при. Но если судить по ценности приза, то второе место.

– И что это за приз?

– Двухнедельный отдых в отеле «Belvedere». Так что, в будущем году поеду отдыхать на Адриатическое море.

– Наслышана, что в Москве вы встретились с Зурабом Церетели и Александром Шиловым.

– Да. По приезду в Москву меня пригласил к себе в гости Зураб Церетели, поздравил. И Шилов тоже там был.

– Чем заполнен был для вас прошедший год?

– Вместе с Асланом Хетагуровым мы опять расписывали храм. На этот раз собор Святого Георгия во Владикавказе…Говорят: если делаешь добро, не кричи впереди себя. Но я уже сказал. На роспись ушло много времени. Сделал еще несколько работ, а потом уехал в Пиран.

– А что слышно о ваших полотнах, купленных Петербургским музеем современного искусства?

– На днях мне позвонили из Санкт-Петербурга, приглашали на официальное открытие музея, которое состоится 30 сентября. Сообщили, что мои работы находятся в постоянной экспозиции музея.

– На открытие поедете?

– Собирался. Но, увы, простыл, приболел. Так что, вряд ли куда-нибудь поеду. Кстати, в Москве на Белорусском вокзале в бизнес-центре я увидел трехметровое полотно, которое в прошлом году, когда «Аланика» переехала в Москву, мы рисовали под музыку вместе с французским художником Артуром Яном.

– Помню, помню. Вы о нем тогда еще рассказывали. А сейчас вы о чем мечтаете?

– О том, чтобы поменялось в нашем обществе сверху донизу отношение к людям творческих профессий. А то ведь, бывает, в какой-то определенной среде, где ценятся держащие нос по ветру шустряки, неудобно бывает даже сказать, что ты художник. Хотелось бы, чтобы здесь, у нас, мы могли так же радоваться, творить, чтобы ценилось то, что мы делаем.

– Вы первый раз выезжали в Европу после того, как, окончив Латвийскую Академию художеств, покидали Ригу? Тогда остались не очень приятные впечатления.

– Тогда, в 1993 году, действительно, все было сложно. Таможенник на границе пристал ко мне. Нельзя, говорит, работы вывозить. Я ему объясняю, что я художник, Это мои работы, диплом показал. А он: нет, и все тут. А поезд стоит, ждет. Ну, думаю, не надейся, что я их тебе оставлю. Изорвал все свои холсты.

Но сейчас не 90-е. В Европу я ехал с надеждой. Она показалась мне причесанной. В Словении мы ездили по деревням. Так там даже листика не увидишь на дороге. То же самое в Хорватии, Италии, где тоже довелось побывать. Поразительная любовь к своей земле. Смотришь на эти ландшафты, дома и понимаешь, что именно так должен жить человек. Все со вкусом. Четко выдержан средиземноморский стиль. Никаких пристроек, застроек, разнобоя. Гармония во всем. А в горах – альпийский стиль. Думаю, эта внешняя красота и чистота находится под жестким контролем местной власти. Доводилось слышать даже такое: ты не имеешь права сделать стенку не из доломита, если ранее она была сделана из доломита. Мне этот жесткий контроль понравился.

Самое главное: находясь там, ловил себя на мысли, что, живи я, скажем, в Словении, никогда бы не писал то, что пишу здесь.

– Что бы вы писали там?

– Там не покидает ощущение театральной декорации. Пространственный экстерьер решают, как картину. Живи я там, я бы писал красоту.

– А здесь мы то рассуждаем на философские темы, то передаем в творчестве свою боль…

– Это неестественная среда обитания для человека. Там в горах все работают, обрабатывают виноградники. Есть спрос, есть предложение. А у нас все в городе сидят. Будут жить в общагах, но в горы не поедут и ничего там не сделают. Горько от этого становится.

Вообще Словения – тихое, красивое место. Там нет агрессии, нет тяжелых взглядов. Слова плохого никто не скажет. Друг к другу относятся с уважением, друг другу улыбаются.

– Хочется, конечно, чтобы и у нас было так… Не могу не спросить о ваших творческих планах?

– Помните, год назад я говорил вам, что буду пахать. На все, конечно, Божья воля. Все, что со мной произошло, это все дела Божьи. В этом году планы такие же, как и в прошлом, – пахать, пахать и пахать.

– Ну, что ж, как говорится: Бог в помощь вам в ваших трудах.

Из новых работ Захара ВАЛИЕВА

Захар ВАЛИЕВ. Колесница.

Захар ВАЛИЕВ. Ощущение вечности.

Захар ВАЛИЕВ. Механика войны.

Захар ВАЛИЕВ. Владикавказ. Улица Горького.

Захар ВАЛИЕВ. Аул у подножья гор.

Захар ВАЛИЕВ. Старый Владикавказ. Улица Хетагурова.

Захар ВАЛИЕВ. Канал в городе Любляна.

Захар ВАЛИЕВ. Город Шкофя-Лока.

Захар ВАЛИЕВ. Уголок старой Риги.