Олег ЗОКОЕВ: «Диплом – не более, чем формальность. Главное – уметь»

Не часто нынче встретишь человека, так самозабвенно преданного своему делу, своей профессии. Человека, не избалованного высокими званиями и правительственными наградами, но глубоко уважаемого и горячо любимого теми, кто его окружает. Подобных людей сегодня в Северной Осетии можно по пальцам пересчитать. Они – представители творческой интеллигенции старой доброй закалки. Светлых времен, когда, прежде всего, ценились ум, трудолюбие и высокие нравственные ориентиры.

Таким, а именно добрым, порядочным и отзывчивым, всегда был и остается талантливый скульптор, настоящий мастер и учитель с большой буквы Олег Александрович ЗОКОЕВ. Вот уже двадцать пять лет он руководит объединением «Юный скульптор» республиканского Дворца детского творчества во Владикавказе, где терпеливо учит детей ваять из глины героев народного эпоса, сказочных персонажей, лепить кувшины и разные вазочки.

Малыши – далеко не единственные гости мастерской. С недавних пор здесь все чаще можно встретить студентов Владикавказского института моды, которым Олег Александрович преподает «Рисунок». Будущие дизайнеры и модельеры попросили любимого педагога о дополнительных занятиях, и он не смог им отказать. Теперь они почти каждый день совершенно безвозмездно приходят сюда порисовать с натуры, полепить из глины или просто пообщаться.

Теплая дружеская атмосфера настраивает молодых художников на творческий лад и, погрузившись в работу, они, порой, даже забывают, что им нужно возвращаться. Студенты нехотя откладывают в сторону карандаши, кисти и краски, благодарят любимого учителя, прежде чем уйти.

«Вы спросите, зачем мне это надо?» – с улыбкой посмотрел Олег ЗОКОЕВ на корреспондента сайта «Осетия-Квайса» Марину КАДИЕВУ и тут же сам все объяснил: «Я с детьми и молодежью занимаюсь, потому что сам от этого развиваюсь».

– Сколько же сил и терпения нужно, чтобы двадцать пять лет учить детей азам лепки из глины?!

– Я сам не понял, как сюда попал (смеется). Хотел год-два поработать, а потом уйти. Но меня это так затянуло, что я остался. Здесь прекрасная мастерская, прекрасные дети. Вот отец Георгия тоже у меня учился, приезжал на занятия аж из селения Хумалаг. Его мама привозила. Теперь, видите, его сын ко мне ходит.

Я преподавал и известному скульптору Георгию Сабееву. Он был очень талантливым. Вообще сюда каждый год приходили способные ученики, которых я никак не мог бросить и вел до конца. Да и детей раньше было больше, столы в мастерской стояли в два ряда, заваленные поделками из глины.

– Кто из ваших учеников добился профессиональных успехов в этом деле? О ком вспоминаете с гордостью?

– Многие из тех, кого я поднимал, стали достойными художниками и скульпторами. Их работы сегодня можно увидеть не только во Владикавказе, но в Москве и Санкт-Петербурге. Среди них, как я уже сказал, Георгий Сабеев, Марат Кулиев, Мадина Калманова, Марина Беркаева и другие.

– Как вы считаете, чтобы стать большим художником, нужно родиться талантливым или стоит просто хорошо учиться?

– Конечно же, нужен талант. Без этого никуда. Потому что учебные заведения в наше время выпускают больше ремесленников, нежели мастеров. Смотришь на картины современных художников и видишь не творчество, а рукоделие. Все работы похожи друг на друга, словно сделаны на конвейере.

Вот у меня, например, нет диплома. И никто его у меня никогда не требовал. Это все формальности. Главное – уметь что-то делать.

– Когда вы впервые поняли, что умение творить из глины приносит вам большое удовольствие и радость?

– В детстве. А оно у меня было сложное, связанное с серьезными проблемами со здоровьем. Точнее, с ногой, из-за которой я часто лежал в больницах. Как-то в санатории в Нузале, где мне пришлось лечиться три года, я от скуки начал лепить разности из пластилина. У меня получалось хорошо, и азарт от этого только увеличивался. А если какая-то деталь не поддавалась, я нервничал, корпел, но все равно доводил начатое дело до конца. Там же в Нузале со мной был Бузи Кесаев – ученик 8 класса, который занимался акварелью. Иногда, когда я не был закован в постели в гипсе, он брал меня с собой. Тогда я и в шахматы играть научился. Мне было всего шесть лет.

– А что было потом?

– Потом, в школе в селении Октябрьское я был одним из активистов – постоянно делал стенгазеты с карикатурами на учеников и на себя. Причем, свою карикатуру я не снимал дольше всех, чтобы никто не обижался.

По окончании школы, мой старший брат – студент строительного факультета Северо-Кавказского горно-металлургического института во Владикавказе пожелал, чтобы я учился там же. Точные науки мне давались легко, а о художественных делах, если честно, я всерьез даже не думал. Но в СКГМИ поступить не удалось.

– Почему?

– Тогда ректором института был Гапоненко, который вместе с моим отцом работал в шахте в п. Верхний Згид, откуда я родом. Так вот он пошел вместе с нами на вступительные экзамены. Конкурс был очень серьезный, не то, что сейчас. Я шел на сдачу математики, как на праздник, потому что проблем у меня с ней никогда не было. И тут мне попалось такое адское задание, которое я даже потом, спустя много лет, так и не смог решить. Быстро сделав то, что знал, я стал обращаться за помощью к сидящим рядом абитуриентам. Но они были бессильны, в свою очередь, требуя поддержки от меня.

– Было обидно?

– Наверно, так и должно было быть. Осталось два варианта – либо идти в армию, либо набираться стажа. В армию по состоянию здоровья я, конечно, не попал. Поэтому пошел на завод «Магнит». Брал запеченные из кварцевого песка формы и вырезал из них различные композиции. Из горячего парафина тоже лепил причудливые фигурки. Одним словом – фантазировал.

– Куда в итоге привели эти фантазии?

– Перед очередным поступлением в горно-металлургический институт, к чему я тщательно готовился, приехала моя тетя и спросила: «Зачем тебе это надо?» Она внимательно просмотрела мои поделки, сделанные на заводе, рисунки и немедленно отправила в художественное училище.

Когда за три дня до вступительных экзаменов я пришел туда со своими работами, мне сказали: «Позанимайся и приходи на следующий год. Принесешь вот эти натюрморты».

Натюрмортов было восемь, и я нарисовал их за три дня. «Гигант!» – воскликнул известный всей Осетии живописец Эльбрус Саккаев, случайно заглянувший на экзамен. Конкурс был сложный, но я его преодолел.

– Кто вам преподавал в художественном училище?

– Состав преподавателей был просто звездным. Это и Казбек Хетагуров, Эльбрус Саккаев, Юрий Дзантиев, Шалва Бедоев, Михаил Дзбоев, Рафаэль Назаров и многие другие. Ректором в то время была Зара Темболатовна Газданова.

– Как вы оказались в Санкт-Петербургском институте живописи, скульптуры и архитектуры им. И.Е.Репина?

– Мой преподаватель по предмету «Рисунок» Рафаэль Назаров окончил в свое время Ленинградское высшее художественно-промышленное училище им. В.И. Мухиной. И я очень хотел продолжить профессиональное образование именно там. Попасть туда было практически невозможно. Но я не сдавался и, собрав все силы в кулак, смог поступить в институт им. И.Е. Репина.

Олег Зокоев с сыном и учеником Георгием Кокаевым.

– Учиться там было трудно?

– Да, хоть и интересно. Мне постоянно приходилось метаться между Петербургом и родной Осетией, между учебой и семьей. На тот момент я уже был женат. Частые переезды и телеграммы, очень выматывали. Так жить стало невозможно и, проучившись три года, в начале 80-х годов, я вернулся домой.

– Не получив диплома?

– А ты спроси, кто и когда у меня его потребовал… Знаю многих людей, которые окончили престижные вузы, но мастерами своего дела так и не стали. Я ни о чем не жалею.

– Приехав в Осетию, вы сразу стали преподавать?

– Почему же… Я делал скульптуры, малую пластику, участвовал в различных выставках. К сожалению, из тех работ у меня ничего не осталось – все разбрелось по музеям, частным коллекциям. В Центральном доме художника в Москве раньше была галерея, где представлялись работы осетинских мастеров. Там, среди изделий Кобанской культуры, можно было увидеть и мои, позже распроданные. Кстати говоря, монументальную скульптуру я впервые увидел именно в Кобанской культуре. До этого я ее никак не мог понять.

Олег ЗОКОЕВ. «Кобанские мотивы», 1995 г.

– Что вы имеете в виду?

– В свое время мне в руки попала книга, рассказывающая и показывающая изображения зверей в Кобанской культуре. Мне очень захотелось сделать такие же. И я сделал. В моей жизни был целый период, когда я много вещей делал, учась у Кобанской культуры. Не перенимая, а учась.

Здесь маленькая вещь смотрится, как большая, благодаря пластике и упрощенности. Сейчас многие скульпторы увлекаются мелочами, изощрениями – это нехорошо.

– Олег Александрович, что это за скульптура у вас на верхней полке?

– «Охотник» работы скульптора Алана Корнаева, одного из авторов «Древа скорби» в Беслане. Он тоже в этой мастерской занимался когда-то до меня. Так же, как и Заур Дзанагов – сын великого осетинского скульптора Чермена Дзанагова. Этой зимой мне с ним удалось поработать.

– Над чем, если не секрет?

– Мы совместно с ним, его братом Виталием Дзанаговым, Георгием Сабеевым и Асланбеком Кучиевым лепили восьмиметрового всадника для города Грозный. По проекту Чермена Дзанагова. На это ушло всего полтора месяца. Сейчас этот всадник  стоит на площади возрожденного города.

– Плотная преподавательская занятость не мешает вашему личному творчеству?

– Я бы не сказал. Заказы всегда бывают. Сейчас, например, я леплю куклы, точнее их головы, для новой постановки театра для детей и юношества «Саби».

– Вообще работать с детьми легко?

– Намного легче, чем со взрослыми. Потому что, они еще не испорчены родителями, школой, телевизором… Малыши – натуры творческие. Им даешь задание, а они все равно делают что-то свое, особенное. И в результате растут самостоятельными.

– Что ж, может, из них в будущем вырастут такие же мастера скульпторы, каким был Лазарь Гадаев…

– Хочется верить. Этого великого ваятеля я знал лично. Мне всегда нравились его работы. Они восхищали многих. Жаль, что Лазаря уже с нами нет.

– Почему дети больше любят лепить, нежели рисовать?

– Просто им это лучше удается. Особенно на начальном этапе.

– Особенно под такую красивую музыку!

– Музыка в мастерской играет постоянно. Она вдохновляет, побуждает творить.

– А вы какую предпочитаете?

– Когда работаю, слушаю Луи Армстронга, Фрэнка Синатру… Студенты иногда приносят хорошие композиции.

– Я смотрю, к вам они ходят с большим удовольствием…

– Мне приятно, что я могу им как-то помочь, что-то подсказать, направить в нужное русло. Здесь есть весьма талантливые ребята, у которых глаза горят от выбранной профессии. Это меня как педагога только радует, окрыляет.

– Желаю, чтобы и впредь так было! Здоровья вам и еще долгих лет творческой жизни!